Есть улица в самом сердце нашего старого города, которая своей томной негой будит какие-то смешанные чувства. Приходишь сюда в первый раз, а тебе вдруг начинает казаться, что ты уже здесь бывал. Ну, и что с того, что ты впервые по ней гуляешь, значит, это было в предыдущей жизни. Кроны многолетних деревьев точно так же шелестели, солнце заигрывало с тобой, проникая сквозь их густую листву. И усталые фаэтоны ползли по ней так же медленно, как двигаются сегодня машины.
По ассоциативным ощущениям оказаться на улице Леонидзе, в советские времена Кирова, а в дореволюционные — Сололакской, это все равно, что оказаться в комнате с круглым столом и свисающим над ним абажуром. И тебе так уютно и тепло от окружающей тебя старины, что кажется, остался бы тут на всю жизнь. Все твое, родное, давнишнее… Даже самая главная часть здешнего интерьера – здание Национального банка. Точнее, бывшее здание Национального банка, который съехал отсюда в Дом юстиции. Сейчас в нем размещаются Национальный центр рукописей Грузии, Министерство по примирению и гражданскому равноправию и Государственное агентство по вопросам религии.
Этому архитектурному строению уже более века, его начали строить в 1910-м, а завершили строительство через пять лет. Хотя, знаете, это как в случае с женщиной. Красивая женщина и в преклонном возрасте красивая и вызывает робкий восторг во все времена.
Все вроде бы в этой постройке строго, без излишеств и то же время романтично и по-европейски изысканно. Как и остальные произведения одного из самых талантливых архитекторов тех времен — Михаила Оганджанова. Двухэтажное здание строили для Тифлисского общества взаимного кредита. Если внимательно приглядеться к фасаду дома, то можно заметить, что третий этаж был надстроен намного позже. От нижних этажей он отличается по цвету. Оганджановское творение не только надстраивали сверху, но и растягивали в ширину.
Различие между старинной постройкой и более поздней пристройкой не столь явное. Но, тут выдают скульптурные композиции над крайними с обеих сторон здания окнами: маскароны над мозаичными вставками. Но, конечно, самой примечательной деталью фасада можно считать скульптуры атлантов, так верно и преданно несущих на плечах вековую историю.
Несгораемый сейф и уплывшие деньги
Первое, на что натыкается взгляд, это мозаичная аббревиатура банка — ТОВК (Тифлисское общество взаимного кредитования). Она выложена прямо у порога, как только ты проходишь через массивные железные ворота. Для того, чтобы попасть внутрь, нужно пройти ряд технических процедур. В здании ведь три государственных ведомства, следовательно, объект охраняется. Перебрасываемся со словоохотливыми сотрудниками охраны парой слов, оставляем паспорта и получаем провожатого. Левил Цаава — старожил здешних прерий, заведует хозяйственной частью здания с 1977 года.
"Как пришел сюда, так и остался. Пережил и ремонты, и смену директоров банка, и уход Национального банка", — говорит с улыбкой Левил. При входе в здание взору открывается роскошная мраморная лестница. Я было направилась к ней, но Левил меня остановил.
— Может быть, вначале посмотрим хранилище денег? Это на первом этаже, а потом продолжим нашу прогулку.
Мы поворачиваем налево, делаем пару шагов и оказываемся перед массивной инкассаторской дверью. Таких толстых дверей мне еще никогда не доводилось видеть. Вот он — доступ к несметным богатствам!
— Вы чуток опоздали. Пришли бы несколькими годами раньше — каждому бы по мешку отстегнул, — шутит Левил, имея в виду меня и фотографа.
Дверь уже несколько лет не закрывается. С тех самых пор, как деньги отсюда "съехали". За дверью решетки, с теми же буквами, что встречают тебя у входа – ТОВК.
Вот за этими заветными решетками, в многочисленных ящиках лежали свобода и доступ к удовольствиям. Лежали тут более ста лет. Менялись времена, политики, банкноты. Неизменным оставалось лишь место хранения. В этом хранилище в два этажа было расположено 844 несгораемых ящика (сейфы), предназначенных для отдачи в наем частным лицам для хранения ценностей. Ящики были выполнены и установлены известной берлинской фирмой Арнгейм. По тем временам эти сейфы являлись последним словом техники в смысле полной безопасности. Сегодня ящиков гораздо меньше. Лестница, ведущая к несметным богатствам, все та же, установленная в 1910 году. Интересно, сколько раз за день сотрудники банка сюда наведывались. И какие мысли посещали их тут…
Деньги Национального банка хранились в этих сейфах до 2013 года. Затем перекочевали в построенное на Аэропортской трассе новое здание. Теперь капитал хранится в кассовом центре Национального банка, который представляет собой довольно оригинальное в архитектурном смысле строение. Центр, между прочим, единственный на постсоветском пространстве оснащен современной техникой безопасности и полностью соответствуют международным стандартам. Единственное, от чего не сможет спасти даже такое хранилище наши денежки, так это от обвала валюты и финансового кризиса.
В этом центре хранится как государственное имущество, так и ценности частных лиц. Как говорит Левил, теперь это старинное хранилище будут использовать для хранения ценных экспонатов Национального архива рукописей. Вот только оборудуют его под хранение и перенесут рукописи из старого здания, в котором пока находятся.
Есть в здании еще одно удивительное место. Это роскошный зал на втором этаже. Обильная позолота, лепнина, расписные потолки. По размаху помещение напоминает место, где проходили зрелищные балы. Играл оркестр, пары кружились в вальсе, слышалась французская речь, разливался беззаботный смех. Эк, меня занесло, однако ничего подобного отродясь в этом зале не происходило.
"В центре огромного зала располагался такой островок с сотрудниками банка. Посетители обращались в окошко с собственными нуждами и вопросами, — говорит Левил. — Но это, пожалуй, все, что осталось от истории легендарного здания, — продолжает он. — Потому что остальные кабинеты переоборудованы на современный лад. Проведен европейский ремонт.
Здание и сегодня нуждается в ремонте. Реставрация с укреплением фундамента проходила в 90-х годах прошлого столетия.
"Но для начала ремонтных работ нужно объявить тендер, который выиграет определенная строительная компания. И только после этого дело сдвинется с мертвой точки. Пока же все неопределенно, произойдет ли это в ближайшем будущем, неясно," — заключает напоследок Левел.
Время, проведенное нами в здании, пролетает быстро. Вот мы уже направляемся к выходу. И есть в нашем прощании с этим каменным красавцем что-то грустное. Детище известного архитектора впервые от рождения лишили его основной функции. Функции, которая ему была предписана с самого начала – быть хранилищем денег и ценных бумаг. С момента основания в этом здании располагалось Тифлисское общество взаимного кредита, после смены власти, в 1919-м, был основан Национальный банк Грузии, в 1991-м он начал работать как независимый финансовый институт. Национальный банк Грузии располагался в этом здании до 2013 года.
Как украсть миллион
Бывает, едва потянешь за нитку, клубок событий так и побежит разворачиваться. Только и успевай собирать истории и нанизывать на историческую нить. Вроде бы, ну что может связывать здание, о котором идет речь, с отцом всех народов Иосифом Виссарионовичем? Молодой революционер Иосиф устраивал свои первые забастовки на предприятиях Тифлисского магната Александра Манташева. А тот, в свою очередь, был одним из учредителей Тифлисского общества взаимного кредита. Но и это еще не все.
Относительно дальнейшей судьбы нереализованных миллионов существуют две версии. По одной из них, Ленин и Крупская, поняв, что европейские банки не согласятся разменивать купюры, сожгли оставшиеся деньги в печке. Согласно другой версии, уничтожить деньги, которыми революционеры не могли воспользоваться, должен был соратник Ленина Яков Житомирский, молодчик, оказавшийся слугой двух господ: с одной стороны — пламенным борцом за революцию, а с другой — агентом царской охранки. Благодаря его усилиям, деньги попали в руки властям, а исполнителя той операции Камо в Германии арестовали с оружием и взрывчаткой. Вот такая вот история ограбления по-тифлисски, за которой стояли два кавказских революционера: грузин Иосиф Джугашвили и армянин Симон Тер-Петросян. Ограбление в те годы было признано одним из самых крупных в истории Российской империи.
