Грузию он покинул в 90-е годы, в период правления Шеварднадзе, и попросил политическое убежище в Германии. Благодаря трудолюбию его семье удалось многого добиться в чужой стране. Вернувшись на родину в 2006 году, он приобрел в Абастумани форельное хозяйство, которое работает полностью на энергии воды и солнца. Это место, наряду с удивительно красивым искусственным озером, пользуется большой популярностью среди грузинских отдыхающих и иностранных туристов. Сам он не считает форельное хозяйство просто бизнесом и надеется, что оно свяжет с исторической родиной его потомков, выросших в Германии.
- В недобрые 90-е годы вы попросили политическое убежище в Германии. Как складывалась ваша новая жизнь в чужой стране?
— Раньше в Грузии я работал на консервном заводе – начальником производства. Когда страна распалась, как и многие, занялся бизнесом. В 1997 году мы отправились в Германию. Период был очень трудный. Без получения права на проживание там оказываешься совершенно бесправным. Да, предоставляют возможность существовать – есть и крыша над головой, и еда, всем этим ты обеспечен. Но, несмотря на это, не чувствуешь себя свободным человеком… Зачем мне нищенский прожиточный паек, который я и сам себе могу обеспечить?! Самым большим унижением для меня было то, что я был лишен права содержать собственную семью. На социальную помощь жили очень многие и сегодня живут, но меня это не удовлетворяло.
- И как вы справились с этой проблемой?
— Пришел туда, где выдают социальную помощь, и сказал, что такая жизнь меня не устраивает, мол, дайте мне работу, чтобы я хотя бы одну марку получил заслуженно, мне не нужна ваша незаслуженная помощь. Потом я поехал в Билефельд, а оттуда меня распределили в город Минден. С 2001 года начал работать в приемном отделе мясокомбината, был ответственным лицом за качество и вес мяса и на этом комбинате проработал 15 лет.
- Что вы считаете своим самым большим успехом в период жизни за рубежом?
— Наша семья за 20 лет добилась очень многого. Я не сделал карьеру, но моя жена, врач по профессии, сегодня является заведующей отделением в больнице. В семье у нас нет разделения на мое и твое, мы едины. У меня трое детей и двое внуков…
- Ваши дети знают грузинский язык?
— Разумеется, знают. И в Грузию они приезжают каждый год. Каков будет окончательный выбор – их дело, я не вмешиваюсь в их жизнь, как и в жизнь моей супруги. Считаю, что взрослый человек сам должен решить, где ему лучше жить…
- Насколько грузинский характер, ментальность уживаются с немецким образом жизни?
— В Германии живут законопослушные и аккуратные, привыкшие к порядку люди. Говорят, что немцы – народ по природе холодный. Но, если бы они были холодными, то не давали бы убежище и не помогали стольким людям. Прогресс, как правило, влечет за собой некоторый холодок в отношениях, для близких времени остается не очень много… Когда развивается индустрия, человек вынужден стать холодным. На то, чтобы встречаться с друзьями, времени физически не остается. Темп жизни там раз в 20 быстрее, нежели в Грузии. Я не имею права говорить, что этот народ холодный. Вообще, они с нами ведут себя соответственно с тем, как ведем себя мы. Верю, что люди во всем мире одинаковые – просто они разговаривают на разных языках. Традиция, которая есть у этого народа, заложена в их закон. У нас, к примеру, сегодня немало таких, кто не навещает родителей, живущих в селах. Там такого нет. Во-первых, потому что они обязаны морально, во-вторых, если за старыми людьми не ухаживают, их забирают в дом престарелых, а сумму за их содержание должны выплачивать дети.
- В Абастумани у вас форельное хозяйство. И оно полностью работает на солнечной энергии и энергии воды…
— Когда я приехал в 2006 году, мне сказали, что это место продается. Я строил дом в Абастумани и решил заодно купить и его…
Да, все работает на энергии воды и солнца. Вообще, когда складывается безвыходное положение, человек ищет альтернативные источники энергии… Мои планы зависят от того, как в Грузии будет развиваться земельное законодательство. Надеюсь, что в будущем его усовершенствуют… Приобретая это хозяйство, я руководствовался идеей того, чтобы мои потомки, последующие поколения были физически привязаны к этому месту. Знаю, что этот бизнес я должен развивать так, чтобы его невозможно было продать.
- Выходит, что вы не оставили вашим детям иного пути…
— Да, совершенно верно, я практически лишил их выбора… Знаю, что они вернутся, так и должно быть. Ведь это их родина?!
- Что для вас родина?
— Моя жизнь… Вся жизнь… Думаю, нет в мире ничего дороже…
