Когда размышляю о Николозе Бараташвили, дыхание невольно перехватывает от ощущения, с поэзией никак не связанного. Мне, человеку достаточно прагматичному, становится вдруг грустно и до боли обидно.
Эх, если б загробная жизнь действительно существовала! Тогда бы появилась робкая надежда. Надежда на то, что истерзанный поэт-романтик опустит взгляд на покинутый им когда-то бренный мир. И обретет, наконец, на небесах то, чем был обделен на земном своем пути, нелепо коротком и трагическом – теплоту, любовь, всенародное признание.
Аристократ по рождению, потомок по материнской линии царя Ираклия Второго, Николоз Бараташвили с юности вынужден был влачить дни свои в нужде. Не сумел получить высшего образования. Зарабатывал на жизнь мелким чиновником, ежедневно заполняя бесконечные массивы текста. И написав лишь несколько десятков страниц – 37 стихотворений и 1 поэму.
Если бы все-таки загробная жизнь существовала! Я бы многое отдал, чтобы как-то донести до него очевидное. Что на самом деле и через 200 лет после появления на свет он свой земной путь не завершил. Что его стихи, его мысли, чувства живут в каждом из нас. По ним сверяет гармонию современная грузинская поэзия, в которую сотворенные им от руки несколько десятков страниц вкраплены, словно сверкающая жемчужина.
Не знаю, бывает ли жемчуг в природе голубым. Но в стихах Бараташвили он бы несомненно отдавал синевой. Синий – любимый цвет поэта. А "Цвет небесный, синий цвет…" в переводе Бориса Пастернака – одно из моих любимейших стихотворений. Не только среди поэтических строк Бараташвили. Вообще.
"Цвет небесный, синий цвет
Полюбил я с малых лет…"
Перед тем, как начать эссе, отыскал его в Интернете в блестящем исполнении Резо Габриадзе. Завороженно слушал, а потом механически перешел по ссылке дальше. На экране вдруг появились титры короткометражного фильма Габриадзе "Бабочка". И вот уже в кадре запорхала в свежем очаровании молодости Лика Кавжарадзе…
"Он прекрасен без прикрас.
Это цвет любимых глаз.
Это взгляд бездонный твой,
Напоенный синевой."
Память, словно голос за кадром, воспроизводит знакомые строки. Адресованные поэтом другой. Но такой же неземной. Недосягаемой. Как грустная фантазия. Как оборвавшая свой полет бабочка…
Лика Кавжарадзе ушла от нас недавно. Закрыв, возможно, не самую крупную, но совершенно неповторимую страницу грузинского кинематографа. А прах Николоза Бараташвили в конце концов обрел покой в пантеоне на Мтацминда.
"Это синий негустой
Иней над моей плитой.
Это сизый зимний дым
Мглы над именем моим."
Нет, мгла не сгустилась. Напротив – рассеялась. Любопытно, в 1968 году в Москве был проведен конкурс на лучший перевод на русский язык одного из самых выдающихся стихотворений Бараташвили – "Мерани". Одноименное грузинское издательство выпустило все 28 переводов отдельной книгой. Среди имен переводчиков – Пастернак, Ахмадуллина, Евтушенко. Самые известные русские поэты посчитали за честь прикоснуться к поэзии Бараташвили.
Хочу верить, и сам он где-то очень глубоко в сердце не терял надежды, что творения его обретут признание. Ведь гении тем и отличаются, что знают о даре, которым наделены свыше. Из писем к дяде – Григолу Орбелиани – чувствуется, как бережно относился юный Николоз к своим рукописям.
Но 27 лет для многих гениев – веха роковая. Бараташвили умер в 27. Можно назвать десятки талантливых поэтов, художников, музыкантов, ушедших в этом возрасте, включая признанного еще при жизни гением гитариста Джимми Хендрикса. Но уместней будет несколько иной ассоциативный ряд – в 27 был застрелен на дуэли Лермонтов.
Оба невероятно талантливы. Ярчайшие представители национальных литератур в мировой культуре. Оба внешне не особо привлекательны, Бараташвили вдобавок хромал на одну ногу. Несмотря на блестящий ум, успех у женщин – сомнительный. Порой склонны к меланхолии. Постоянные комплексы, по-разному прорываются в жизни, но одинаково ярко находят отражение в творчестве.
В конце одного из писем Бараташвили, написанного по-грузински, символично вставлены два русских слова: "Скучно, грустно…". Не надо быть литературоведом, чтобы заметить очевидный знаковый код. Почти цитату – "И скучно, и грустно, и некому руку подать…". Лермонтов грузинским не владел. Думаю, будь он знаком с романтическим творчеством Бараташвили, тоже оставил бы знак…
ЮНЕСКО же приравняло 200-летие со дня рождения выдающегося грузинского поэта к событиям международного значения в 2017 году.
Счастливого всем дня!
