Дома у нас в раннем моем детстве висел на стене круглый, как черная сковородка, репродуктор. Рядом, дверь в дверь жил Семен Львович, умевший даже играть на скрипке. Но по профессии инженер, строивший тбилисский Дом правительства. Летом окно в комнату всегда было распахнуто. Выйдя на общий балкон покурить и услышав доносившиеся из репродуктора последние известия, как тогда называли новости, или песню Вано Мурадели "Москва-Пекин", Семен Львович непременно причитал:
— Ну пока Китай с нами, бояться нечего!..
Я был слишком мал и, естественно, мало что понимал. Но от меня не укрылась радостная улыбка соседа, когда до нашего дворика докатилось скорбное сообщение о смерти товарища Сталина. Почему-то я заподозрил, что к Мао Дзэдуну Семен Львович относится ничуть не лучше. Лишь повзрослев, я понял, что мой интеллигентный сосед мыслил геополитически…
В скромном френче полувоенного образца "великий кормчий китайского народа" органично вписывался в интернациональную когорту коммунистов сталинской поры. Не только внешне. На базе советской разновидности марксизма он создал китайскую модель – маоизм. А когда Сталин умер стал претендовать на роль его великого преемника в международном коммунистическом движении.
Если в качестве критерия иметь экспериментирование людскими массами – претензия вполне адекватная. И в СССР, и в КНР жертвами репрессий стали миллионы. В разы больше сломалось судеб. Ибо процветал, так сказать, непотизм с обратным знаком – азиатский принцип, когда вместе с тобой расплачиваются и ближние.
Ради интереса я просмотрел знаменитый цитатник Мао. Советские идеологические лозунги на его фоне смотрятся недосягаемой вершиной пропагандистского творчества. Тем не менее, китайская наука причисляет к идеям Мао серьезные философские разработки. Скажем, определение значения общественной практики как источника познания (!).
Довольно круто, не правда ли? В принципе, легко допустить, что по части познания тут не обошлось без постороннего вмешательства. Но вот практиком – если угодно, общественным практиком – Мао Дзэдун, безусловно, был весьма незаурядным. С высоты своего большого для китайца роста – 177 сантиметров – он ни на минуту не выпускал из виду ни противников, ни соратников.
Надо полагать, отменно владел и психологией. Особенно по части революционной мотивации в местах, где преобладают бедные слои населения. Во всяком случае, маоистское движение и сегодня сохраняет высокую активность в некоторых странах Азии, Латинской Америки, на Филиппинах, в Индии. А в Непале маоисты даже возглавляли правительство.
Как раз в этом вопросе после избрания первым секретарем ЦК КПCC Никиты Хрущева китайские коммунисты принципиально разошлись с советскими товарищами. Мао Цзэдун выступал категорически против разоблачения культа личности Сталина. Он даже объявил Хрущева ревизионистом.
Что не помешало ему продолжать требовать и получать экономическую и военную помощь от СССР! Быстро сориентировался, что советским руководителям важно сохранить с Китаем добрые отношения. Сам в Москву ездить перестал. Но у себя кремлевских вождей охотно принимал. Как бы демонстрируя, что всемирный центр коммунизма переместился в Пекин…
Впрочем, обо всем этом в день рождения "председателя Мао", как его называли современники, я вспомнил не для констатации исторических заслуг. И не для критики ошибок. Меня заинтересовала придуманная им (тут с авторством не поспоришь!) оценочная формула – 30 на 70. Что под этим имелось в виду?
Так Мао Цзэдун оценил соотношение ошибок и полезных свершений в деятельности Сталина. Он и советским коммунистам предложил взять ее за основу. Сохранить преемственность внутри страны и на международном уровне.
Так, он по совершенно непонятной причине отказался от некоторых идей Берия-Маленкова, которые лежали как раз в русле коренного изменения сталинской политики. А Китай, между прочим, этими идеями эффективно воспользовался.
Я не берусь и не вправе судить, кто прав. Неожиданное, разгромное разоблачение культа личности Сталина, безо всяких 30 на 70, позволило восстановить справедливость по отношению к миллионам репрессированных, их семьям и потомкам. Приоткрыв долгожданную завесу свободы, дало огромный стимул художественному творчеству, отзвуки которого слышатся иногда по сей день.
Вот только кто возьмется утверждать, что аналогичных нравственных сдвигов нельзя было обеспечить и в условиях оценочной системы 30 на 70?! Не срубая все под корень, а плавно развернув корабль. Сохранив высокие темпы роста экономики и авторитет в мире.
Повторяю, я не пытаюсь примерить на себя судейскую мантию. Лишь внимательно и непредвзято смотрю по сторонам. И вижу, как китайские товары завоевывают не только грузинский рынок, но и мировой. Как уверенно развивается китайская экономика. Растет политический вес Китая.
Не знаю, живут ли китайцы в среднем лучше нас, грузин. Все-таки страна с более чем миллиардным населением! Но в Китае уже сегодня 150 миллионов граждан материально находятся на среднеевропейском уровне. А через 10-15 лет этот показатель планируется удвоить.
Грузия, кажется, начинает с Китаем дружить. И это обнадеживает. Хотя бы потому, что нам есть чему у китайцев поучиться.
А кроме того, трудно не согласиться с моим бывшим соседом Семеном Львовичем: хорошо и даже обязательно иметь Китай в друзьях!
Доброго всем дня!
