Натия Кварцхава
Но может ли скромничать человек, который за свои 27 лет успел поучиться в католической школе в Италии, затем в Нью-Йорке, где учился на режиссера и смог добиться успехов. Но потом снова свернул в другую сторону и начал работать в пиаре у всемирно известного дизайнера Стеллы Маккартни.
И это неполный список того, что уже успел "натворить" Туразашвили. Сегодня Бесо Туразашвили занимается развитием бренда Berhasm, который он впервые представил в Грузии в рамках Mercedes Benz Fashion Week Tbilisi.
Бесо рассказал о своем творческом пути в эксклюзивном интервью Sputnik Грузия.
- Бесо, для начала расскажите немного о вашем детстве, вы жили в Грузии?
В основном мы жили с родителями в России, я там родился. А в Грузии я жил всего два года в жизни - с пяти до семи лет, где окончил первые два класса. Отец хотел, чтобы я пошел в грузинскую школу, но в 1996 году он все-таки решил вернуться в Россию.
- В 16 лет вы уехали учиться в Италию, как это произошло?
Я выиграл международный грант, а мои родители узнали об этом только тогда, когда я проходил последний тур. Узнав, что я выиграл, они позволили мне уехать, несмотря на то, что мечтали, что я стану выпускником МГИМО.
- Расскажите о ваших детских воспоминаниях из Грузии?
Моя мама всегда любила шить. Я помню, как она находила ткани и шила платья из журнала Burda. Все вокруг были одеты очень просто, а женщины нашей семьи выглядели нарядно.
Красивая и модная мама – одно из самых ярких воспоминаний из детства для меня.
- Вы скучаете по Грузии?
Скажу больше, фундаментом для создания бренда Berhasm стало ощущение тоски по чему-то. Ощущение, будто ты везде не свой. Это, наверное, общая тема для всех мигрантов. В России ты грузин, а в Грузии тебя воспринимают не совсем как грузина, ведь ты живешь за границей, со временем у тебя появляется акцент. Даже мой бренд в России называют грузинским брендом, а в Грузии – российским.
- А как вы относитесь к тому, что вас называют грузинским дизайнером, ведь сейчас это, можно сказать, престижно?
Во-первых, я не называю себя дизайнером. Я считаю, что, если человек хочет, чтобы его называли дизайнером, он должен уметь правильно рисовать, сам шить - уметь делать все то, чему раньше люди учились.
Сейчас многие люди, стоящие во главе брендов, не дизайнеры, а креативные директоры, которые даже не учились этому, как и я. Зато у меня как у креативного директора есть целостный образ мужчины или женщины бренда Berhasm. У меня есть образ великолепной женщины, великолепного мужчины или ребенка – я вижу, как они должны выглядеть. Я могу это нарисовать, могу объяснить.
А насчет грузина… Я никогда не представлялся как грузинский дизайнер, просто все начали называть меня именно так. Если меня спрашивают, кто я по национальности, то я говорю, что грузин – это сто процентов. А свой бренд мы называем восточно-европейский модный, музыкальный и арт коллектив (по-русски это звучит странно, по-английски – Fashion, musicandartcollective). Потому что мы работаем со многими художниками, музыкантами, писателями с постсоветского пространства. А вообще я не очень люблю ставить штампы на что бы то ни было.
- Как в вас проснулся дух творчества?
Рисовать и заниматься творчеством я любил с детства, как и многие. В университете в Нью-Йорке я учился на двух факультетах: экономика и режиссура. В тот момент я думал, что хочу стать режиссером, снял фильм в 2014 году, который попал на Каннский кинофестиваль.
- Почему вы решили, что кинематограф не ваше, несмотря на успешный старт?
Съемка фильма – это очень длинная история, при этом непонятно, станет ли он успешным или нет. Я заинтересован в быстром результате, как и происходит в мире моды: у тебя три месяца на создание новой коллекции и моментальная отдача.
- Раньше вы говорили, что мода – это бизнес, а не искусство. Сейчас вы думаете так же?
В мире моды есть две группы людей: одни думают, что это искусство, а другие, что это аппликационное искусство. Я думаю, что это аппликационное искусство, так как мода не создает ничего нового, она просто берет вдохновение из разных историй. Вот музыка – это что-то новое, это должно прийти тебе в голову, ты должен создать ее. В кино ты придумываешь диалоги, а в моде ты облицовываешь все лучшее. Да, мода – это бизнес, ведь одежду носят, а не создают для музея. Это то же самое, что купить картину и поставить ее у себя в подвале – художнику в итоге это ничего не даст.
- Почему вы продали бренд Beso Tura и начали создавать Berhasm?
В какой-то момент все меняется: меняются интересы, мышление. Сначала мы вели эти два бренда параллельно, а потом я решил уделить больше времени Berhasm. Тут совсем другая история и с точки зрения эстетики, и с точки зрения ведения бизнеса. Мне просто захотелось создать то, что будут носить многие. Идея пришла от моих друзей, я видел, как они покупают одежду от дико дорогих западных брендов, и захотел создать что-то такое, что будет носить молодежь.
Мы решили сделать запуск бренда в сентябре прошлого года в Париже, на Неделе моды. У нас там был шоу-рум, где прошла вечеринка. Это было очень весело.
- А почему в Париже?
Я не знаю, как в Грузии, но в России считается, если тебя не признали на Западе, то в России ты никому не нужен. Так было, например, с брендом Гоша Рубчинский. У меня есть ощущение, что с Демной Гвасалия такая же история. Вот он стал работать в Balenciaga, и все начали: "Ах, наш Демна Гвасалия!".
Бренд Berhasm, мы изначально планировали как международный глобальный бренд. Если посмотреть нашу аудиторию в Instagram, по продажам, где-то 65% это покупатели не из России, а из Европы, Америки и других стран.
- Это банальный вопрос, но что вас вдохновляет?
Ну, на банальный вопрос, я отвечу банально (смеется). Я постоянно фотографирую, это может быть что угодно: люди, здания, какие-то сумасшедшие надписи.
Меня очень вдохновляют мои друзья, когда они надевают одежду 80-х годов, купленную в секонд-хенде, и выглядят просто супер. Я фотографирую их, беру для себя какие-то элементы, потому что все новое – хорошо забытое старое.
- Как техно и вообще музыка влияет на ваш бренд?
Я бы сказал, что техно – это сердце Berhasm. Идея создания этого бренда пришла мне в голову на техно-тусовке в Берлине. У нас даже слоган "For rave use only" (только для использования на рейве). Поэтому и аудитория у нас "околорейвная".
- У вас в коллекции фигурирует словосочетание "Техно-мать" и изображение памятников Родина-мать в разных городах, что это означает?
История с "Техно-мамой" пришла ко мне после знакомства с польской парой на рейв-вечеринке. Они рассказали мне, как познакомились 20 лет на похожем мероприятии и чуть ли не там же поженились. Несмотря на то что у них уже есть дети, они по-прежнему рейверы. "Я мать, я техно-мать", - сказала мне эта удивительная женщина, вот после этого и появилась эта идея.
- На Неделе моды Mercedes-Benz Fashion Week вы впервые представите свою коллекцию в Тбилиси, как так получилось?
Я не знаю, наверно, бренд Beso Tura немного не вписывался в концепцию Недели моды в Тбилиси. То, что мне нравится в Mercedes-Benz Fashion Week в Тбилиси, в отличие от других, например, от российской, тут все бренды в какой-то одной концепции. Конечно, у всех разные истории, эстетика и так далее, но все равно есть ощущение "да, это грузинские дизайнеры". У меня складывается такое впечатление, что есть такая общность, которая связывает всех. На других Неделях моды такого не бывает, там очень разношерстная аудитория.
- Какими тремя словами вы можете описать свой бренд Berhasm?
Быстро адаптирующийся, суперэнергичный и настоящий.
- Поделитесь своим секретом успеха.
Не думаю, что я вправе кому-то что-то советовать, но то, что я говорю себе каждый день – нужно слушать людей. Часто, особенно в креативной индустрии, люди себя считают великими креаторами и не слушают людей, забывая о значимости обратной реакции. Необязательно прислушиваться ко всему, но нельзя закрываться в каком-то вакууме и говорить: "Я дизайнер и делаю то, что считаю нужным". Это очень большая ошибка, надо сохранять эту грань – делать то, что и тебе нравится, и другим.
Кроме того, очень важно, то чему я научился в университете. Это прозвучит ужасно, но обязательно рассказывать о том, что ты делаешь, необходим правильный пиар. Когда я учился на режиссера, я снимал самые хорошие фильмы на курсе, но в отличие от других студентов, не умел рассказывать об этом. Вначале я думал, что работы должны говорить сами за себя. Но нет, это не так!
И третий момент – очень важно находить правильных людей для работы. Делать все самому невозможно, нужно находить коллабораторов, людей, которые тебе помогают, вдохновляют, потому что уметь все – невозможно. Я не говорю, что нужно сразу брать людей на работу и платить им зарплату, иногда это просто невозможно. Но есть ведь просто единомышленники? Нужно уметь распределять роли, потому что ты не можешь быть и писателем, и художником. Команда - большая часть успеха.
