Помню тот день, как вчера. Тогда, в далеком уже 1990-м, я только сдала выпускные экзамены и, подгоняемая ветром перемен, неслась навстречу личному счастью. С будущим супругом в разгаре был конфетно-букетный период. Решили выбраться на Мтацминду.
Тбилисский кошмар: трагедия на канатке
Вышли втроем, я, будущий муж и его приятель, из метро на станции Руставели. Решили, поднимемся по канатной дороге, а вернемся оттуда уже по трамвайной дорожке. У здания канатки - людей тьма, очень много детей. Ждать очереди долго, и приятель предлагает:
- Слушайте, а давайте пока кофе попьем...
Мы идею поддерживаем и направляемся к подземному переходу. Ближайшее кафе тогда было напротив, под доходным домом Мелик-Азарянца.
Не знаю, сколько времени мы провели в тот день в кафе в праздной болтовне. Как не помню и того, о чем мы говорили. Должно быть о пустяках, не имеющих никакого отношения к вопросу о жизни и смерти. Когда вышли наружу - по проспекту неслись машины пожарной службы и скорой помощи. Люди растерянно озирались и все смотрели в сторону станции канатной дороги. Тут мы и узнали, что произошло страшное - оборвался трос, много погибших. А нас спасла счастливая случайность и любовь к кофе, и для всех троих этот день стал вторым днем рождения.
Тайный ход
Я часто возвращаюсь на это место. После трагедии и гибели людей канатную дорогу закрыли. Думали на год или два. Но вот уже почти 30 лет прошло. Здание, конечно же, никуда не делось. Стоит на прежнем месте, во дворе Академии наук. Вот только не хватает стекол в зарешеченном строении. И стены, если заглянуть внутрь, изрисованы граффити. Одним словом, печать запущенности со всех сторон.
Здание по форме своей овальное. Отличается своей архитектурой от всего того, что есть в Тбилиси. Вокруг него вечно крутятся туристы, все примеряются, пытаясь попасть внутрь. У очередной группы ничего не выходит, и они разочарованно разбредаются.
На первом этаже в нескольких оконных проемах торчит только решетка, стекол давно нет. Осторожно, чтобы не выронить телефон, просовываю его через решетку и пытаюсь нащелкать кадры. Устав корчиться, кладу аппарат в кармашек рюкзака. И тут ко мне приближается пожилой мужчина, видимо из здешних.
- Хотела бы попасть вовнутрь?
- Конечно, а разве это возможно?
- Пойдем, - сказал он заговорщически. Мужчина подводит меня к одной из боковых стен здания. Во втором ряду от земли не хватает одного узора решеток.
- Вот, отсюда можешь залезть, - говорит он, показывая на узкий лаз.
Узкий настолько, что пролезть в него, по моему разумению, может разве что человек, изнуренный дистрофией. С сомнением в голосе уточняю:
- Вы уверены, что этим отверстием кто-нибудь пользуется?
Мужик ухмыльнулся, и с видом учителя, объясняющего нерадивому ученику простой урок, изрек:
- Да туристы постоянно лезут через него.
А вот это уже вызов. Решено, лезу! Раз могут туристы, смогу и я.
11-я параллель
Хулиганский акт был произведен мной на следующий день, в соответствующей спортивной экипировке. Утро было воскресное, малолюдное и тихое. Примерившись к дыре, рванула в нее. И вошла в безвременье, в 11-ю параллель.
Теоретически ее не должно быть, но она, черт побери, есть! Осязаемая и реальная! Ее можно потрогать, пощупать и даже попробовать на вкус. У нее и форма соответствующая, круглая. Гигантская гайка с вырезанной в ней резьбой. Вот что представляет собой здание изнутри. Гайка с вкрученными в нее воспоминаниями.
Начинаю медленно ползти по пандусу вверх, как много лет назад, за руку с мамой. Нас обходят другие, двигаясь быстрей. Не успеем, - пробегает мысль, - нам не хватит места в кабине. Мама не может после работы двигаться быстрей, и идет на подъем намного медленнее, чем другие. Делаю нетерпеливый жест рукой, пытаюсь вырваться вперед и занять в очереди место. Мама слегка одергивает назад, успокаивает, говоря, что мест на всех хватит. Для себя решаю, если домой будем возвращаться той же канатной дорогой, то вырвусь у мамы из рук, как только выйдем наверху из кабинки, и понесусь со всего разгона по дорожке вниз.
Перила. Сколько раз, облокачиваясь на них, я пялилась сквозь прутья решеточных ограждений сверху вниз. Удивительно, но перила сохранились в приличном состоянии. Чуток припорошены пылью, а так с ними полный прядок. Тут ведь в начале мая проходил фотофестиваль KOLGA Tbilisi Photo 2019.
И тишина. Не мертвая и не зловещая. Сквозь выбитые местами стекла проникает городской шум. В 11-й параллели есть жизнь!
Ну, вот, выбралась наконец наружу. Это открытая площадка с множественными арками на улицу. Не помню, чтобы мы задерживались тут дольше положенного времени. На балконе в основном дожидались своей очереди к кассе, где продавались билеты. Подожду-ка и я, по старой привычке.
Кому билет?
Строительство здания канатной дороги было начато в 1958 году и завершено через два года. Немногим раньше была построена Академия наук Грузии. Нижняя станция фуникулера, как ее еще называют, зрительно перекликается с внушительным зданием академии. Дело в том, что станция представляет собой часть единого комплекса. Оба здания строились по проектам одного и того же архитектора Константина Чхеидзе. В разработке проекта Академии наук принимал также участие не менее известный архитектор тех времен Михаил Чхиквадзе. Здание облицовано болнисским туфом. Поэтому станция канатной дороги смотрится продолжением более масштабного здания Академии наук.
А мне осталось преодолеть участок от кассы, где мы когда-то покупали билеты до посадочной станции. Надо же, сохранилась даже надпись, указывающая на выход к посадке. Грузинские буковки на стене сохранились, а русские осыпались.
Вот и касса. Крохотная клетушка. В середине чудом уцелевший старый табурет. Усаживаюсь на него, интересно же. Клетушка обклеена изнутри газетой. Кому-то понадобилось ободрать стены и обнажить "внутренности" комнатенки. Сложно представить, что кассирша сидела в таком интерьере.
- Вам сколько билетов? Один, два? Вот, получите. Проходите быстрей, не задерживайте движение.
Выхожу из клетушки и начинаю медленно подниматься по ступеням вверх, к посадочной площадке. Чудесный вид открывается отсюда на главную достопримечательность города. Кажется, только вытяни руку и дотянешься и до храма Святого Давида, и до самой Мтацминды.
Не знаю, сколько проходит времени. Пять, десять или пятнадцать минут. Выхожу из забытья. Словно издалека, до меня начинают доходить звуки фортепьянной музыки. Мелодия льется из открытой на веранду двери дома. Прямо под станцией фуникулера - традиционный тбилисский дворик. Мужчины что-то обсуждают и заглядывают под машину, женщины, рассевшись на деревянных лестницах, пьют кофе, сплетничают, наверное. И только дети беззаботно бегают по старому двору.
Дохожу до последней ступени. Замираю на секунду. В тот злополучный день кто-то шагнул отсюда в вечность. А кого-то, как меня, развернули у самого порога.
