Верите ли вы в знаки? Я стала обращать на них внимание в последнее время. То ли жизненного опыта прибавилось, то ли возраста. Хотя, в общем-то, одно не бывает без другого. Просто по молодости ты еще не умеешь их различать. А с годами замечаешь и задумываешься.
Я очень давно хотела добраться до дома известного голливудского режиссера, уроженца Тифлиса Рубена Мамуляна. Все думалось, ну вот же он, совсем близко от двора, в котором прошло мое детство. Пройди чуть-чуть и упрешься в этот угловой дом, что на пересечении улиц Узнадзе и Санкт-Петербургской. Но, не выходило, появлялись какие-то попутные дела, и я с намеченного пути все время сворачивала. Хотя и ходила по смежным улицам. И вот дошла - все сложилось наилучшим образом, будто пазл наконец собрался.
Нашла жительницу дома, которая рассказала историю, связанную с великим режиссером, зашла на огонек к другому соседу, где глава семейства, оказывается, всю юность провел в моем дворе. И разговорившись, все спрашивал: "Ну, как же ты меня не помнишь?! Я же приходил играть в ваш двор в баскетбол!" А читая про Рубена Мамуляна, я вдруг обнаружила, что он ушел из жизни 4 декабря. То есть получается, сама, не ведая того, я пришла в этот дом в "правильное время".
Встреча с импозантным брюнетом
После нескольких неудачных попыток проникнуть в дом через парадную дверь, я решила войти в него через двор. В середине двора старая ограда. За ней – новая беседка.
Раньше за оградой был еще маленький бассейн. Кстати, ограду обновили сами соседи. И беседку поставили на собственные средства. Своими же силами дом укрепляли в подвале и отремонтировали деревянную лестницу, что ведет на второй этаж.
Во дворе есть неказистое одноэтажное здание. Во времена Мамулянов там помещалась прачечная. Сейчас живет семья. Стучу в открытое окно первого этажа. В окно выглядывает симпатичная женщина по имени Лета.
- Заходите, - приглашает она меня. Лета убирается на кухне, подает стул, настоятельно просит сесть.
- Знаете, у меня сохранились в голове воспоминания мамы, - начинает женщина. - Я тогда была ребенком, нас на лето отправили отдыхать в Армению. И вот в это самое время в Грузию на кинофестиваль приехал Рубен Мамулян. Поздно вечером к дому подъехали две черные "Волги". Они почему-то привлекли внимание моей мамы. Она подошла к окну и увидела, как из машины выходит импозантный мужчина. Высокий брюнет в черном костюме с бабочкой. Он увидел маму в оконном проеме, приблизился и представился. И тогда она заметила еще одну деталь – красивое кольцо у него на пальце. Говорил он на чистейшем русском языке. Мама у меня была общительным человеком. Но те, кто его сопровождал, скорее всего, были люди из КГБ. Они стали проявлять нетерпение, всем своим видом показывая, что разговор с иностранцем затянулся. И тут он маме говорит:
- Маргарита, а вы не боитесь спать летом с открытыми окнами?
Мама ему на это ответила:
- Мы спим с открытыми окнами, потому что в нашей стране нет воровства, - ответила мама, оглядываясь на сопровождающих его молодчиков. Я часто подтрунивала над ней, когда выросла, говорила, правильно, мам, ни воровства, ни секса в Советском Союзе не было. И вообще, ничего не было.
- Между тем, он все понял. Извинился за то, что побеспокоил в столь позднее время, и сказал, что хотел бы подняться к Александровым. Семья у нас жила на втором этаже. Ему хотелось ненадолго подняться к ним, чтобы вспомнить юность. Уезжал-то он отсюда мальчиком. А мама не ушла спать, так и стояла у окна, прячась за шторами.
Вспомнив, Лета добавляет:
- Да, он рассказал о том, что так и не смог обзавестись семьей. И этот пункт его биографии мою маму убивал (смеется Лета – прим. автора). Она сильно переживала. Мама моя была так впечатлена этим визитом, что бредила режиссером недели две. Рассказывала о нем всем и каждому. Моя тетя, ее младшая сестра, даже сказала: "Слушай, по-моему, ты влюбилась в этого денди".
Говорили, что, когда он приехал в Тбилиси, то нашел своего друга и они вместе поехали в Мухрани, где у них был фамильный дом. И там его какой-то пожилой человек окликнул, спросил: "Рубен, это ты?" То есть он его узнал, через столько лет!
Лета припомнила, что недавно во двор зашли двое молодых мужчин. Представились, сказали, что приехали из Армении и собирают информацию для книги о голливудском режиссере Рубене Мамуляне. Говорили, что он был скромным человеком и о нем крайне мало информации, хотя он такая величина в мировом кинематографе.
Еще немного поговорив с Летой, я стала прощаться и заодно решила уточнить, как попасть в парадную, которая наверняка интересна изнутри. Лета подтвердила, что там есть росписи, и повела меня к соседу Мамуке, через квартиру которых можно пройти в парадную.
Плехановский кодекс
Мамука родился и прожил большую половину жизни в этих стенах. Конечно же, ему за жизнь представлялась масса возможностей перебраться в другой дом, другой район. Но он ни разу даже близко не допускал этой мысли. Его дом - его крепость, замок и обитель. Все сошлось для него тут. И в школу ближайшую ходил, и во дворы соседские пацаном бегал, и кодекс плехановский усваивал.
Люди, что деревья: посадишь их в землю и они пускают корни. Да такие глубокие и крепкие порой, что никакой силой ты их оттуда не выдернешь. Не поддаются некоторые из них пересадке. И мой новый знакомый из их числа.
- Дом этот сказочный, мы с вами пройдем в парадную и вы сами в этом убедитесь. И люди такие замечательные в нем жили, - рассказывает Мамука. – По правде сказать, я знаю о том, кем был Рубен Мамулян, а о его родителях информации у меня вообще нет. Отец вроде был банкиром, а мать… Нет, не слышал.
- Мать звали Вирджинией Калантаровой. Той самой, в которую, по слухам, был влюблен наш Нико Пиросмани, - делюсь я с Мамукой известной мне информацией.
- Подожди, подожди, Никала был влюблен в мать Рубена Мамуляна? – информацию о том, что на Марс высадилась группа грузинских астронавтов, Мамука воспринял бы с меньшим удивлением. Потом он позвал жену и говорит:
- Слушай, наш Нико, оказывается, в молодости любил маму Рубена. Но, Нико в то время был беден, как церковная мышь, кто ж за него дочку отдал бы?! В-а-а, это что ты мне сейчас рассказала!..
Попив кофе и еще немного поговорив, мы с Мамукой выходим в парадную. Я начинаю работать с камерой, а он продолжает рассказывать о доме. В прошлом парадная была богато украшена росписями. Из всей роскоши сохранилась только одна картина. Она аккурат над окном.
- Жила у нас тут одна соседка. Мало, что закрыла какими-то фанерами окно, так еще и балкон с той стороны пристроила. Было время, когда любое разрешение можно было получить. Она потом переселилась и правильно сделала. А я заставил открыть окно, потому что это было ужасно!
Рассказал Мамука и о том, что соседи собираются выхлопотать от городских властей ремонт в парадной. Они обратились в гамгеоба, где им объяснили, что прежде чем начать ремонт, необходимо заключение агентства по защите памятников. Именно это ведомство занимается исследованием исторических домов. Но беда в том, что жители дома должны сами оплатить исследовательские работы агентства. По общим подсчетам, это около тысячи лари. А таких денег у жителей дома нет. На данный момент в доме проживает семь семей. Из них половина сдает квартиры или в отъезде.
Я направляю фотоаппарат на лестницу, и тут Мамука говорит:
- Тут в самом начале лестниц был плафон на стержне. Ну, и в 90-е его украли. А я вышел на улицу и в одной плехановской компании громко сказал, потому что знал, кто его отсюда умыкал, что найду и уши обрежу. Сказал так, чтобы сомнений в моих намерениях не осталось. На второй день плафон принесли на место.
- Плехановская история.
- Точно, - улыбается Мамука. - А ты сама из какого "убана" (район - прим. ред.)?
- Да я рядом жила, в двух минутах ходьбы, - говорю я и называю адрес. И по мере того, как я подробно описываю прошлое место жительства, глаза у моего знакомого начинают круглеть.
- Стоп, так ты из двора, в котором жили мои друзья? Роина помнишь, а Котико? – почти скороговоркой говорит Мамука. - Говоришь на четвертом этаже жила, рядом с Шароянами? Почему же я тебя не помню?
- Потому, что я маленькая была!
Мамука снова улыбается, взгляд его теплеет. Мы так радуемся встрече с прошлым, что кажется, не покажись неловким, мы бы заключили друг друга в объятия. А потом мы перебирали знакомые имена соседей и знакомых, радовались, когда вспоминали забавные эпизоды, и вздыхали, если о ком-то приходилось говорить в прошедшем времени. Одним словом, я еще нескоро ушла из этого дома, но это уже другая история…
