Ну вот! Опять мы плотно обложены регуляциями. Вечерние прогулки отменяются, общественным транспортом не воспользуешься, за пределы города практически не выберешься. Даже в парикмахерскую не сходишь – не потому, что запрещено, а потому что мастера не могут добраться до работы, ведь общественный транспорт остановлен.
Премьер изначально попросил запрет на ночные передвижения не называть "комендантским часом". А для последовавшим за ним новым регуляциям в правительстве подобрали и вовсе безобидный термин – "точечные". Заодно подменив слово "изоляция", наводящее на мысль о карательной практике, более помпезным и менее понятным – "локдаун".
Вот только что это меняет по существу? Как иронически подметил эксперт в области здравоохранения Вато Сургуладзе, разница лишь в том, что собственную жену в собственном автомобиле вы все еще можете усадить на место рядом с собой! При этом по темпам инфицирования Грузия успела стремительно "выбиться" в мировые лидеры. И мы, как витязь на распутье: подайся хоть влево, хоть вправо – всюду подстерегает экономический коллапс.
Тем не менее, глядя на общебытовую картину в Тбилиси, трудно предположить, что население наше закономерно испытывает страх перед коронавирусом. Несмотря на регуляции и даже угрозу солидного штрафа, вне крупных супермаркетов защитные маски по всем правилам полностью (то есть, включая нос) натягивают немногие. Чаще они бесцельно болтаются на шее, как платок. Социальную же дистанцию грузины с 2-х метров незаметно укоротили едва ли не до интимной близости.
А главное, в поведении большинства наших граждан неуловимо присутствует дух своего рода бравады: да что мне ваш гребанный вирус!.. И, между прочим, у этого феномена есть объяснение. Пожалуй, даже не одно.
Нет-нет, почти никто не сомневается, что коронавирус – объективно нависшая над миром реальность! Вот только насколько грозная? По правде говоря, однозначный ответ на этот вопрос все еще не найден. Нас долго пугали разного рода мистическими теориями заговора, типа "мирового правительства" или антенн мобильной связи G5. Кое-кто говорил про искусственный характер вируса и последовавшей за ним пандемии COVID-19. Впрочем, все это так и осталось на уровне сомнительных теорий, интерес к которым резко упал.
А единственным осязаемым и убедительным, на первый взгляд, аргументом служила катастрофическая статистика. Благодаря СМИ она буквально держала человечество за горло. Появился даже неофициальный термин – инфопандемия. При этом нам по недосмотру все это время опрометчиво внушали: коронавирус никуда не денется, надо научиться с ним жить. Вот мы и научились. Свыклись. И стали всерьез задумываться.
В прессе появились скептические публикации, свидетельствующие о том, что в мире не существует единой стройной методики определения ущерба от коронавируса. К примеру, доказано, что болезнь во многих случаях протекает бессимптомно. Но это (о чем можно наглядно судить по официальному сайту ВОЗ www.stopcovid.com) не мешает в качестве одного из главных критериев рассматривать общее число инфицированных. Причем, независимо от тяжести заболевания и удельного веса протестированного в тех или иных странах населения.
Кое-кто и процент летальных исходов высчитывает исходя из этого показателя. Другим более обоснованными критериями представляются темпы инфицирования и уровень смертности в расчете на миллион жителей. Кстати, Грузия, выбившись в лидеры по первому параметру, по второму фигурирует едва ли не в списке самых благополучных регионов.
Центр по контролю за заболеваниями США в последнее время вообще стал утверждать, что статистика смертности катастрофически завышена в целом. В нее включаются случаи, когда причина кроется вовсе не в коронавирусе, и он выступает лишь как сопутствующий фактор. Более того, американские медики пришли к выводу, что на их долю приходится 94% всех летальных исходов. При таком подходе получается, что короновирус вдвое менее опасен, чем обычный сезонный грипп! Из-за которого, между прочим, никто никогда никаких "локдаунов" не объявлял.
Также бытует довольно убедительная версия, что пандемия COVID-19 не отразилась на среднем мировом показателе смертности за последние годы. Правда, такие данные по нашей стране пресса не публиковала. Поэтому можно назидательно сказать: вот, мол, домитинговались, доотдыхались, допрыгались. Однако дело не только в этом.
Никто наверняка не забыл, как минувшей весной мы с замиранием сердца следили утром за статистикой. И содрогались, если в течение суток число подхвативших коронавирус переваливало за однозначное число. Сегодня, грузинские эпидемиологи ежедневно выявляют по несколько тысяч фактов инфицирования. Тем не менее, для общества главная беда, скорее всего, не в этом.
Статистику можно воспринимать и толковать по-разному, тем более, что в поведении коронавируса по-прежнему много непредсказуемого, медиками до конца неосмысленного. Тем не менее, во всем этом присутствует один ни у кого не вызывающий сомнений момент – что-что, а пандемию научились виртуозно использовать в политических целях!
Обозленная на власть оппозиция резко критикует ее за то, она плохо подготовилась ко второй волне, своевременно не приняла строгих мер. Хотя было бы несправедливо не припомнить, что весной та же оппозиция подвергала правительство не менее острой критике за чересчур строгие ограничения. Не будем, однако, слишком придирчивы – это политический процесс, и его смысл в изыскании противовесов, пусть даже не всегда последовательных.
Главным фактором в ходе управления пандемией была политическая целесообразность, обрушился на действующую власть один из лидеров "Нацдвижения" Роман Гоциридзе. Тут не поспоришь, разве что было бы уместно добавить: упрек в равной степени справедлив как по отношению к правительству, так и к оппозиции. Многие не без успеха извлекают выгоду из ожесточенной политической борьбы власти и оппозиции. А те, с головой окунувшись в нее, продолжают нагнетать противостояние, не замечая или не желая замечать, какой наносят урон обществу и общественным интересам.
На фоне уникальных проявлений бескорыстной поддержки и взаимопомощи людей, свидетелями которых мы стали во время первой волны, некоторые структуры повели себя, мягко говоря, не очень порядочно. Цепко хватаются за прибыль и не желают жертвовать ею коммерческие банки. Получившие, между прочим, преференции от государства. И попутно прибравшие в собственность имущество пострадавших в результате пандемии бизнесменов. Даже затрудняюсь подобрать этому по-человечески адекватную оценку.
Согласно данным организации "Молодые адвокаты", за последнее время в стране активизировались финансовые компании, занимающиеся "выбиванием" средств из должников. Которые не брезгуют прибегать к изощренным методам устрашения и насилия. Но в чем же тогда состоит наша общенациональная солидарность? И почему мы удивлены проявлениям индифферентности, разочарования и скептицизма у обывателя?
Тем более, если, как подметил известный бизнемен Темур Чкония, бизнес претерпел ограничения, все затянули пояса, а содержание госаппарата осталось на том же уровне. Беру смелость предположить, что и в этом дает о себе знать политическая заинтересованность. Как ни печально, но верность у нас тоже имеет теперь конкретный денежный эквивалент…
Регуляции – следствие пандемии, и мера, безусловно, вынужденная. Но объяснить это людям, массово теряющим работу и замечающим, что творится вокруг, становится все сложнее. Принято много противоречивых решений, которые поддаются объяснению политической конъюнктурой, а не эпидемиологической целесообразностью. Как, скажем, отсутствие митингов в перечне массовых мероприятий, на которые правительством объявлен запрет. Или станете уверять, что это не так?
Власти не раздумывая вводят строгие ограничения в части социального быта граждан. Но при этом не торопятся ужесточить администрирование в сфере экономики и бизнеса. Единственная робкая попытка не допустить роста цен на ряд жизненно важных продуктов питания и та безнадежно провалилась. Между тем, при столь резком снижении экономической активности крайне важно ввести строгий государственный контроль за перераспределением прибыли. Пусть даже в ущерб вожделенным рыночным принципам.
Шанс на выживание должен быть предоставлен всем – в этом нравственная составляющая борьбы с кризисом и деловая суть форс-мажорных обстоятельств.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
