Известный тренер по фигурному катанию Рафаэль Арутюнян в интервью Василию Конову на YouTube-канале KonOff на вопрос, чей он специалист, отвечает так: "Нельзя говорить, что я армянский тренер, русский тренер. Какой я русский тренер или армянский? У меня кого только не было – и японцы, и канадцы".
- Можно и грузинским тренером назвать.
- Да, можно и грузинским – я там вырос, 18 лет там прожил. Я просто тренер, обыкновенный тренер, работаю со спортсменами, которые хотят со мной работать. А тем более, если я был в Москве – ну, приду к вам на каток, ничего я у вас не украду, а может быть, что-нибудь еще даже дам (улыбается).
Когда ко мне кто-то просится, я стараюсь брать как можно меньше. Я никогда не был хапугой. Это очень сложно – работать со взрослыми спортсменами, и это известно всем. Я это делаю, раньше это любил, сейчас – не очень, потому что трат энергии слишком много, а отдача…
- Как для вас сложился этот пандемийный сезон? В целом какие итоги, что понравилось в этом сезоне, у кого?
- Сезон немножко был рваный, и поэтому я думаю, что опыт трудно было приобрести перед Стокгольмом – это раз. Во-вторых, ты их не видел, что создало нервяк такой. Понимаете, да? Ты их только там увидел. Одно дело, когда ты их видел в течение сезона, а другое – когда ты приехал и увидел живьем, как они катаются. Это очень важный момент.
Вот что, в общем-то, было достаточно сложным. Приехал на чемпионат мира, тебя закрыли в этот "пузырь", и ты там сидишь, не выходишь, и ты их всех видишь, они здесь, это создало такую нервозную обстановку. Я думаю, что из-за этого там какие-то спортсмены "посыпались".
- Как вам наши девочки в этом сезоне?
- Им вообще равных нет, что там говорить. Равных нет и быть не может.
- Вы изменили свое мнение относительно одноразовых, однолетних чемпионок?
- Нет. Оно так и есть, вы разве не видите? Оно так и есть. Я не изменил и не изменю, потому что это одноразовые. Кто на следующий год будет? Вот единственная – это Туктамышева. Она доказывает, что можно держаться. А остальные? Когда-то мы кричали, допустим, про Загитову и Медведеву, а теперь?
- Трусова, Щербакова, Валиева.
- Вы уверены?
- Самодурова, Самоделкина.
- Да-да. В России, в принципе, все правильно считают – вот если взять 14-летнюю сегодня, которая четверной прыгает. Если она не попала в команду, через четыре года ей 18.
- Думаю, что сейчас выдержать четырехлетний цикл практически нереально.
- Вот! Поэтому давайте считать так: тогда берите 12-летнюю неплохую, и вот через четыре года ей 16. Попали! Понимаете, как считать надо?
- Конечно. То есть те, кто сейчас смотрит на Олимпиаду после Пекина, как раз должны в следующем году выходить.
- Им должно быть 12 лет. 13 – опасно, 14 – совсем тяжело. Вот и все. Поэтому когда идет разговор, и я когда говорил о возрасте и так далее, много чего по этому поводу я говорил, сейчас перестал, сейчас другие говорят. Я первый начал, но перестал, потому что это факт. Лоббируется это все, и понятно, что медали нужны.
- Реформы для этого, может быть, в фигурном катании пора уже проводить?
- Я же не реформатор, я не в ISU. Я тренер – пришли люди, потренировал.
- То есть вы из категории тех, кто играет по существующим правилам?
- Да, я такой. Может, это одна из причин, почему я оказался в Америке. У меня нет тикетов, я езжу по-человечески. За 20 лет у меня нет штрафов. Я быстро езжу, но по правилам.
- Как так получилось, что в регионе, где футбол, борьба, в вашей жизни появилось фигурное катание?
- Дело в том, что когда я в Грузии закончил кататься, мне сказали: "Заканчивай, ты уже старый, 18 лет". Я не знаю, почему, но вот так сказали и мне было обидно. И вдруг открылся небольшой каток в Армении. И, черт его знает, что меня дернуло – я перевелся туда, со второго курса грузинского физкультурного перевелся в армянский, стал работать. С 9 часов до 15 учился, а с 15 до 22 работал. По ночам я плакал, потому что я уставал сильно – надо было стирать, готовить. Я был один, я уехал из дома в 18 лет и стал жить один.
Приходилось готовить, утром вставать и идти. Надо было стирать и так далее, а тогда было не очень легко купить стиральную машинку. Все было сложно, но я потом привык. Первое время я не успевал ничего делать, потому что 6 часов в день работать – это много, тогда это называлось полторы ставки, а я еще учился. Я обеспечивал себя сам, денег из дома не брал. После двух лет, когда я закончил, как-то стало легче, потому что нужно было только работать, но я упирался от и до, и воспитал какого-то спортсмена.
- Поэтому и удивительно, как фигурное катание-то?
- В Грузии достаточно хорошая школа была. Она была, может, не самой передовой, но там были хорошие спортсмены, хорошие ребята. У нас, допустим, каток был, с левой стороны был тренажерный зал, а с правой стороны – зал хореографии. Он был небольшой, но equipment, то есть все, что там было, все было грамотно. Нас грамотно учили, мы были грамотно обучены. И когда я поехал в Ереван и начал работать, в первые два года я что-то там сделал. Первое, что я сделал – я решил ездить в Россию к Алексею Николаевичу. Привез своего спортсмена – ясно, на птичьих правах.
Я вам честно скажу, что я до сих пор не чувствую себя вообще ни каким не тренером – нормальный тренер, обыкновенный. И всегда до сих пор говорю – Алексей Николаевич, Татьяна Анатольевна, Тамара Николаевна. То есть вот их я считаю иконами. Вот для меня, если бы мне сказали повесить иконы, я бы повесил вот так иконы. А я – так, работаю. Пройдет время – посмотрим. Время покажет.
- Кто в России сейчас тренер номер один?
- В свое время для меня иконой был Станислав Алексеевич Жук. Сейчас, например, Татьяна Анатольевна не работает, а работают два человека, на мой взгляд, и для меня иконы – Тамара Николаевна и Алексей Николаевич. Ну, неплохо Этери с группой.
- Неплохо?
- Нормально. Я не вижу там чего-то особенного, просто хорошая ситуация, хорошие ребята, тренеры хорошие. Штаб хороший, тренеры хорошие, она хорошо работает и хорошо руководит этим всем процессом, ребят хороших набирают. Но для того, чтобы стать Алексеем Николаевичем и Тамарой Николаевной, еще нужно время. Посмотрим.
- Лет 20?
- Я думаю, да, где-то так. Я не хочу ни в коем случае сказать, что это плохо. Нормально. Хорошие тренеры, хорошо работают, все получается.
- Что должно произойти, чтобы Рафаэль Владимирович вернулся в Россию?
- Вы понимаете, я живу сейчас в теплом климате, там 20 градусов зимой и летом, а я тбилисский же (улыбается). Там лучше, чем в Тбилиси, потому что Тбилиси все-таки в чашке такой, сейчас с этими машинами там беда. Меня, конечно, климат привлекает, я катаюсь на мотоцикле с утра до вечера, и днем, и ночью. Я плаваю зимой, в январе, и самое главное, у нас же жарко не бывает – летом 25-28 градусов, а зимой 18-20. То есть вот это, конечно.
А что должно случиться? Ну, какой-нибудь спортсмен, допустим, но как-то не сходится с моей энергией, я уже старый стал. Мне 63, это много, я в работе долго. Это вот, знаете, загореться какой-то работой и начать работать, но я очень хотел бы, конечно, посотрудничать с кем-то из российских ребят. Я должен, понимаете, да? Я чувствую, что я должен.
- То есть сейчас идеальное время обратиться к Рафаэлю Владимировичу для того, чтобы подготовиться к следующим олимпийским играм?
- Да. Но только человеку, который серьезно этим хочет заниматься.
- Сколько времени вы отводите себе для продолжения активной тренерской работы?
- Хочу после этой Олимпиады заняться больше тем, чтобы подготовить замену себе.
- Кандидатов нашли?
- Да, у меня есть около восьми тренеров, сейчас работают. Но я был поражен, когда пришел к Жене – такие ребята классные, тренеры у него работают молодые. Мало того, что они образованные, видно, что они понимают, о чем ты им говоришь, они еще и, извините за грубое слово, нераспальцованные. Хорошие ребята очень, мне очень понравились. В Америке очень трудно найти таких.
- А вы уже на менеджерскую работу планируете перейти или вообще отпустить?
- Нет, я бы был…
- Босс?
- Да. Да я и сейчас этим занимаюсь, но я бы просто попытался сдвигаться назад, а их выдвигать вперед.
- Но вы же сами сказали, что фигурное катание – это вирус. Вы же не сможете без фигурного катания?
- Я не знаю. Я сейчас пока езжу на мотоцикле, потом думаю, может какой-нибудь катер купить? Потому что возраст все-таки, реакция нужна, надо чем-то заменить, какими-то хобби. У меня есть хобби: мотоцикл, ножи собираю разные эксклюзивные.
- Исторические?
- И исторические, и арт-ножи.
- Исторический самый ценный какой экземпляр у вас?
- У меня есть штык, допустим, 1850 года. Вот те французские еще штыки, такого плана есть. У меня есть шашка, на которой мастер Федотов оставил клеймо с ятью. Вот такие вещи я люблю. Не потянул я самурайский меч. Я бы с удовольствием приобрел.
- Настоящий?
- Да, конечно.
- Я думаю, что можно было намекнуть Мао, и все бы прислали.
- Можно было, но я не тот человек. Но с удовольствием подержал бы его. Я часто беру их и просто держу в руках. Это история.
- Так, значит, ножи, мотоцикл…
- Да, мотоцикл, в основном. Ну и потом я спортивный человек, я катаюсь на велосипеде. Хорошие велосипеды. Я спортивный достаточно человек, пока еще (улыбается).
- То есть представить вас на пенсии просто на лежаке на пляже нереально?
- Нет, конечно. Я что-то найду на замену.
- Кругосветное путешествие с женой?
- Не-не-не, вот путешествия – это не мое. Я напутешествовался так, что дальше сил нет (смеется).
- Что вам сейчас нужно для абсолютного счастья?
- Да я счастлив!
- Абсолютно?
- Да. Снизьте уровень своих притязаний и будете счастливы (улыбается). У меня уровень притязаний был очень небольшой, я достиг намного больше, чем я думал. Я никогда не думал, что вы со мной будете разговаривать. Раньше, когда я был молодым тренером, я все время завидовал тем, про кого где-то в газете пишут, думал, что когда-то и про меня напишут (смеется). А сейчас я уже прячусь.
Подписывайтесь на видео-новости из Грузии на нашем YouTube-канале.
