Голосование на выборах президента Грузии не выявило победителя – для определения того, кто станет будущим главой государства, потребуется второй тур. Однако уже сегодня можно подвести некоторые политические итоги за рамками электоральной арифметики.
Традиционно комментарии и статьи, посвященные нынешней президентской кампании, начинаются с констатации того, что это - последние прямые всенародные выборы главы грузинского государства. С формально-юридической точки зрения верно. Однако политический процесс никогда не строится исключительно в соответствии с конституционными формулами. Тем более в Грузии немало примеров того, как Конституция менялась в соответствии с интересами тех, кто находился у власти.
Так было и во времена президентства Саакашвили, и во время нахождения у власти "Грузинской мечты". Только после парламентских выборов 2016 года, когда эта партия получила конституционное большинство, Основной закон прошел через два раунда принятия поправок. И не исключено, что мы еще станем свидетелями различных изменений, которые будут продиктованы не абстрактными правовыми идеями, а теми или иными политическими раскладами.
"Мечтать в кредит" больше не хотят
В чем же тогда значение нынешних президентских выборов? Особенно, если принять во внимание тот факт, что вне всякой привязки к методам избрания главы государства этот пост уже сейчас не является ключевым в системе власти. Ключевые управленческие функции сосредоточены в правительстве, а неформально значительную роль в процессе принятия решений играет лидер правящей партии Бидзина Иванишвили. Думается, президентская кампания важна по целому ряду причин.
Прежде всего, всенародные выборы главы государства проходят между двумя парламентскими кампаниями, главными политическими соревнованиями для страны. В 2016 году "Грузинская мечта" праздновала сокрушительную победу. Но события нынешнего года - массовые протестные акции, а также медийные скандалы вокруг правоохранительной и судебной системы страны показали, что ресурс поддержки действующей власти имеет пределы. "Мечтать в кредит" избиратели больше не готовы, им мало обещаний "светлого будущего", они требуют хотя бы незначительных улучшений. В этом контексте весьма показательно стремление Бидзины Иванишвили собственным авторитетом подкрепить пошатнувшиеся позиции своей партии.
Таким образом, выборы президента, фигуры, чье значение в грузинской властной структуре не столь велико, превратились в голосование по оценке эффективности правительства и "Грузинской мечты". Но в то же самое время они стали своеобразным тестом для оппозиции. После неудачной для себя кампании по выборам в парламент, "Единое национальное движение" раскололось на две отдельные оппозиционные колонны. И в ходе выборов президента было важно понять, на что способна оппозиция власти, есть ли в ней серьезные лидеры, способные бросить вызов действующему правительству. Они также должны дать ответ на вопрос, насколько серьезными являются регулярные заявления Михаила Саакашвили, экс-президента-политэмигранта и его готовности вернуться на родину и принять участие в борьбе против Бидзины Иванишвили. Выборы президента стали также тестом для тех партий и движений, политиков, которые пытаются действовать по известному шекспировскому принципу "чума на оба ваших дома" и аттестуют себя, как третья сила, не связанная и с Саакашвили, и с Иванишвили.
Назван последний срок проведения второго тура выборов в Грузии >>
Тревожный звонок для власти
Первый тур позади. Уже очевидно, что "Грузинская мечта" впервые за шесть лет, не смогла одержать уверенной победы над оппонентами. Исход кампании определится во втором туре. Но для удачного результата предстоит решить немало непростых задач. Можно, конечно, возразить, что Саломе Зурабишвили (получила 38,66%) формально независимый кандидат, но ее поддержка "Грузинской мечтой" и лично Иванишвили сомнений не вызывает. Для сравнения на парламентских выборах 2016 года перевес правящей партии над ее главным оппонентом "Единым национальным движением" составлял более 21% (48,67% против 27,11%). Сейчас же, по предварительным данным, претендент от ЕНД экс-министр иностранных дел Григол Вашадзе набрал 37,7%, а другой оппозиционный кандидат, также в прошлом глава МИД и бывший спикер национального парламента Давид Бакрадзе получил 10,97%.
В совокупности два политика, добившиеся пика своей карьеры при Саакашвили и ранее представлявшие одну партию (после раскола "националов" Бакрадзе и ряд других деятелей сформировали движение "Европейская Грузия"), опережают Зурабишвили. Это, конечно, не означает поражения правящей партии. Во-первых, избиратели - не платки, которых можно переложить из одного кармана в другой. Во-вторых, итоговая явка на выборах составила 46,74 %, что ниже отметки 2016 года (на выборах в парламент она составила 51,63%). И не исключено, что "призрак Саакашвили" заставит колеблющихся избирателей прийти на участки и отдать свой голос за "меньше зло".
В пользу этого варианта говорит хотя бы поведение людей во время недавних протестных акций. Попытки сторонников Саакашвили политически приватизировать недовольство властями не нашли у людей большой поддержки. Борьба за "меньше зло" и полезность сохранения статус-кво – знакомая практика. И теперь в период между двумя турами многое будет зависеть от избирательных машин как двух фаворитов, вышедших в финальную часть гонки, так и команды Давида Бакрадзе. Сейчас его значение заметно повышается.
То есть тревожный звонок для правящей партии прозвучал. Время, когда можно было править Конституцию, демонстративно игнорируя мнение всего оппозиционного спектра, похоже, проходит. Оппозиция показала, что обладает значительным ресурсом поддержки, игнорировать который нет возможности.
Внешнеполитическое измерение
И хотя выборы президента - это, в первую очередь, внутреннее событие Грузии, оно имеет и внешнеполитическое значение. Просто в силу того, что эта страна уже не первый год является одной из конкурентных площадок между Западом и Россией. Недавний визит советника президента США Джона Болтона показал: Вашингтон по-прежнему видит Тбилиси как своего ключевого союзника не только на Южном Кавказе, но и в Евразии в целом (взять то же участие грузинского контингента в Афганистане). Для Москвы же вовлечение Грузии в НАТО видится, как серьезная угроза региональной безопасности, о чем в дни десятой годовщины "августовской войны" недвусмысленно заявил премьер-министр РФ Дмитрий Медведев.
Как прошли выборы президента Грузии: активность, обвинения и немного юмора >>
Что в этом плане показали президентские выборы? Мы фактически не увидели конкуренции внешнеполитических проектов. Евроатлантический вектор остается мейнстримом. Попытки отдельных политиков сыграть на почве грузинских "традиционных ценностей" не увенчались успехом.
Нет политиков, кто попытался бы продвигать идеи альтернативной внешней политики и системы безопасности для страны, будь то евразийская интеграция и евроспектицизм, и при этом смог бы получить хотя бы 5-10 %. Вся первая тройка лидеров – последовательные "западники". Этот вектор видится как инструмент для восстановления территориальной целостности. Можно сколько угодно сомневаться в его эффективности и даже саркастически высказываться по данному поводу, но факт остается фактом. При всех внутренних расколах грузинский политический класс консолидирован в том, что касается оценки внешних угроз и союзников.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.