Сильнейшие подземные толчки произошли утром 7 декабря 1988 года на северо-западе Армении. От мощных толчков пострадали более 300 населенных пунктов, а город Спитак, оказавшийся в эпицентре катастрофы, был разрушен практически за 30 секунд.
В результате землетрясения в Армении в 1988 году погибли двадцать пять тысяч человек, сто сорок тысяч стали инвалидами. Пятьсот тысяч – лишились крова.
Смотрите фотоленту: Спитакское землетрясение - катастрофа погубившая город >>>
Тридцать лет назад одной из первых на помощь Армении пришла соседняя Грузия – в течение нескольких часов в разрушенную страну прибыли тысячи добровольцев. Тбилиси и другие города принимали пострадавших и оставшихся без крова. Sputnik собрал воспоминания очевидцев тех страшных дней.
Отар Тумм-Начкебиа, бывший спасатель, 80 лет:
- С утра в тот день у нас было совещание в министерстве мелиорации и водного хозяйства – подземные толчки ощущались и в Тбилиси, а уже через несколько минут мы знали, что эпицентр в Спитаке и что там произошло страшное. К этому моменту у меня уже был опыт спасательных работ во время землетрясения в Ташкенте и во время чернобыльской катастрофы. Собираться в Армению стали сразу же, только из министерства нас выехало около 50 человек, ехали на восьми машинах, по дороге к нам присоединялись и присоединялись другие спасатели из Грузии. Помню, когда въехали в Спитак, местные жители начали кричать "Хрештак галиса", в переводе с армянского "Ангел идет". Говорили, что Бог послал им ангелов, хотя какие мы ангелы, мы не могли совершить чудо.
Нас ждал полный кошмар, в черном тумане раздавался какой-то гул, крики и плач, никто не понимал, что происходит, все смешалось. В какой-то момент мы оказались в Ленинакане, здесь было так же страшно.
Нам удалось спасти в Ленинакане детей, вытащить из под обломков сразу два класса.
Многие гибли от летящих обломков зданий. Самое страшное было выбирать – кого спасать. Если кто-то застревал в завалах, но мог еще продержаться – бежали к другим, кто уже умирал. Помню, мне попался мужчина, застрявший в обломках. Я взял шланг, просунул его сквозь обломки и поил его вином, чтобы поддержать силы. Я смог просунуть руку, а он ухватился за мое запястье и привязал к себе электрическим шнуром. Он боялся, что я оставлю его. Слава Богу, нам удалось вытащить его.
В Ленинакане был один большой производственный корпус, который сдвинулся с места и упал на душевую, раздевалку, находящуюся рядом с этим зданием. Там были женщины, около 300 человек. Все оказались затопленными. Мы долго откапывали их. Все они были без одежды, тела не разлагались, поскольку был сильный мороз. Было сложно вытаскивать тела. Было принято решение оттаивать их. И это было самым страшным зрелищем из всего, что я видел во время землетрясения в Армении. Когда тела стали размораживаться, они начали шевелиться.
Было много страшных историй. Я стараюсь их не вспоминать, чтобы не сойти с ума. Уехал отсюда с темными волосами и вернулся в Тбилиси полностью поседевшим. Я проработал там 284 дня.
Георгий Микадзе, пенсионер, 72 года:
7 декабря 1988 года я помню даже, как все пошатнулось в моей тбилисской квартире. Как выяснилось позже, это было землетрясение в Спитаке.
Я тогда работал в управлении курортами при совете министров Грузинской ССР заведующим отделением массовых мероприятий, мы курировали санатории, пансионаты и дома отдыха. Среди них был санаторий, который должен был открыться с 1 января 1989 года, назывался он "Дила" и находился в Коджори.
На следующий день было совещание, где мы обсуждали, как поможем из Тбилиси пострадавшим в результате землетрясения. Нам дали курировать пострадавших из Кировакана – это были, в основном, женщины и дети. Выжившие мужчины остались там, на работах по ликвидации последствий, к тому же, появились мародеры и им нужно было защищать свои дома, точнее то, что от них осталось.
На совещании было решено поселить женщин и детей из Кировакана в санаторий "Дила" - он был только что отстроен и уже готов к приему жильцов. Меня назначили ответственным за организацию расселения, сразу предложил сделать школу, отобрал среди беженцев учителей, сам стал преподавать английский.
Они прожили у нас почти год, до октября 1989 года. Потом мы, всей нашей командой, ездили в Кировакан, навещали, отвезли им мандарины.
Спитакское землетрясение: как это было >>>
Я часто думаю о том, что те дети, которые жили у нас в "Дила", уже давно не дети и у них самих, наверное, уже есть дети. И до сих пор не могу забыть необычную тишину в доме отдыха – дети из Кировакана не бегали, не шалили и не смеялись. Это - по-настоящему страшно.
Светлана Акопян, журналист, 50 лет:
Я была на лекции, когда здание института начало раскачиваться и так сильно… Мы с однокурсниками не сразу поняли, что произошло. Только наш лектор, которая, как мы потом узнали, пережила землетрясение в Ташкенте, схватившись двумя руками за стол сквозь зубы бубнила: "Не бойтесь… Это землетрясение".
Тогда качание и перепуганное лицо лектора нас здорово развеселило… Мы не предполагали, что произошла трагедия и такая страшная. Потом наступил шок. Тбилисские армяне были в панике – почти у всех есть близкие родственники в Армении.
На следующий день студенты с разных курсов выехали в Армению. Добравшись до Спитака по поврежденным дорогам, мы увидели, что города больше нет. Отовсюду крики и стоны, кругом руины и местный стадион – с бесконечными рядами тел.
Мы шли по улицам разрушенного Спитака, и наши ноги прилипали к патоке, которая вытекала с территории сахарного завода.
Я помню, как десятилетнего мальчика, которого четыре дня подкармливали спасатели через трубку, чудом удалось достать из-под завала живым и невредимым. Мы все плакали от счастья…
Голыми руками люди поднимали бетонные плиты – я не думала, что такое возможно, но оказалось, отчаяние давало нереальную силу.
Некоторые оставались под завалами сутками. Чтобы поддержать их, мы разговаривали с ними и пытались расчистить хотя бы маленькое отверстие, через которое спускали еду и воду. Надежда умирала, когда голоса под бетонными плитами сменялись молчанием.
Некоторые спасенные умирали сразу же, после того как их доставали из-под руин, другие – по дороге в больницу.
В разрушенном Спитаке мы пробыли около двух недель – вместе со студентами из других ВУЗов ночевали в огромной военной палатке, которую нам уступили сотрудники милиции.
Один раз увидела женщину, одетую во все черное, она сидела неподвижно у ворот частного дома. Дом был сильно поврежден, но устоял. Рядом с женщиной, с обеих сторон, на асфальте лежали непочатые хлеб, колбаса и бутылка "Боржоми". Я подошла и положила руку на ее плечо. Женщина подняла голову, посмотрела на меня глазами, в которых застыла боль, и сказала, что хочет есть… Землетрясение забрало у нее всю семью – детей, внуков, правнуков, всего 27 человек.
Среди нескончаемого ужаса я запомнила еще один случай. Мы разгребали завалы высотного здания, на первом этаже которого были универсам и детская музыкальная школа. Среди обломков ребята нашли фотографию девочки. К нам подбежал мужчина. Увидев фотографию, он крепко прижал кусок картона к сердцу, словно обнял тело свое ребенка, и рыдая ушел прочь… Его 11-летняя дочь в момент землетрясения была на уроке музыки.
