Бесик Пипия
В сентябре 1924 года бакинский поезд привез Сергея Есенина в Тбилиси. Поэт, в то время уже находившийся в зените славы, остановился сначала в гостинице "Ориант", затем несколько дней гостил в семье Тициана Табидзе и, наконец, перебрался к своему другу Николаю Вержбицкому — журналисту из газеты "Заря Востока".
"В "Орианте" и увидел я его впервые красивым, двадцатидевятилетним, с уже выцветшими несколько кудрями и обветренным лицом, но задорно-синеглазым и по-детски улыбчивым, хотя и не без складки усталости на этой доброй и доверчивой улыбке, – вспоминал грузинский поэт Георгий Леонидзе. – О нем сразу создалось впечатление, вскоре навсегда закрепившееся, как о кристально-чистом человеке подлинно рыцарской натуры, тонкой и нежной души. Душевный контакт с ним установился мгновенно, и тогда исчезли все барьеры, дружба вспыхнула, как пламя, но не для того, чтобы погаснуть, а все сильнее и сильнее разгораться".
Кровоточащий кизиловый сок
Сергей Есенин любил бродить по тбилисским улицам. Почтительно беседовал с простым народом, расспрашивал о многом. Его повсюду встречали с радостью. Как свой человек, забредал он в тбилисские духаны, спускался в погреба, не проходил мимо вод Лагидзе, особенно пристрастившись к "кровоточащему кизиловому соку". Именно этому напитку обязан своим происхождением один образ из заключительной строфы есенинского "На Кавказе":
Прости, Кавказ, что я о них
Тебе промолвил ненароком,
Ты научи мой русский стих
Кизиловым струиться соком.
В редакции "Заря Востока"
Всегда гладко выбритый, в опрятном сером костюме, с тростью в руке и в кепи, с перекинутым через шею шарфом, шествовал обычно Сергей Есенин по проспекту Руставели. На этой улице он встречался со своими друзьями, на главной магистрали города находились книжное издательство и редакция газеты "Заря Востока". Сергей Есенин носил туда свои стихи, которые газета с удовольствием публиковала. "Заря Востока" была средоточием почти всех русских друзей Есенина в Тбилиси. Недаром он писал в одном из своих шуточных экспромтов: "Ирония! Вези меня! Вези! Рязанским мужиком прищуривая око, Куда ни заверни — все сходятся стези в редакции "Зари Востока".
Газета и издательство, бывало, выручали русского друга в минуты финансовых "кризисов", которые в те времена были явлением нередким. Однажды Сергей Есенин, ночуя у Тициана Табидзе, под утро начал во сне плакать. "Не сон ли дурной видел? Почему плакал?" – поинтересовался хозяин. "Да, действительно страшный сон видел, – ответил гость. – У меня две сестры – Катя и Шура. Один я о них забочусь. Помогаю, как могу, всегда о них думаю. Привез я их в Москву. Сейчас они там, а кто знает, как живут… И вот вчера видел сон: им трудно, они ждут моей помощи, протягивают ко мне руки…" На глазах у Сергея Есенина выступили слезы. Поэту предложили обратиться за помощью в издательство "Заря Востока". Он сходил туда, с ним заключили договор на издание книги его новых стихов и сразу же дали аванс. Сергей поспешил на почту и тотчас по телеграфу послал деньги сестрам.
В "Заре Востока" Сергея Есенина по-настоящему любили и ценили. Недаром он собирался стать редактором литературного приложения к "Заре Востока". "Я еду в Тифлис, буду редактировать литературное приложение", – писал поэт 24 марта 1925 года своему другу Вольфу Эрлиху. Когда скончался Сергей Есенин, газета "Заря Востока" в своем траурном объявлении назвала поэта своим "сотрудником и товарищем".
Как варили кепи в хаши
Георгий Леонидзе: "Как-то всю ночь напролет кутили мы на тбилисской окраине Ортачала в знаменитом духане Чопурашвили. На рассвете, как полагалось, поехали опохмеляться в хашную. Есенин еще не знал вкуса хаши, и поэтому Паоло сильно нервничал из-за того, что заветное блюдо запоздало (мы явились слишком рано, и хаши еще варился). Наконец Паоло не выдержал и, ко всеобщей радости, бросил в кипящий котел кепку Валериана Гаприндашвили. Особенно ликовал Есенин".
Этот случай запомнил поэт. "Милый друг Тициан! – писал Сергей Есенин 20 марта 1925 года. — Вот я и в Москве. Обрадован страшно, что вижу своих друзей и вспоминаю и рассказываю им о Тифлисе. Похождения наши здесь уже известны вплоть до того, как мы варили кепи Паоло в хаши. Грузия меня очаровала. Как только выпью накопившийся для меня воздух в Москве и Питере – тут же качу обратно к Вам…"
Камушек отвел поэту год жизни
Ближе всего по духу и настроениям Есенину стали участники литературной группы "Голубые роги". Среди них особенно полюбились ему Паоло Яшвили, Георгий Леонидзе, Тициан Табидзе, Валериан Гаприндашвили. Эта группа "голубороговцев" ежедневно встречалась с Есениным, сопровождала его во всех походах в серные бани, в Мцхета, была организатором двух есенинских вечеров в Тифлисе. Одним из первых таких походов было восхождение на Мтацминду, или как называли ее в Тифлисе, Давидовскую гору. По дороге Есенин купил несколько хризантем. Добравшись до могилы Грибоедова, Есенин медленно опустился на колени. Положил хризантемы к могильной решетке.
Журналист из "Зари Востока" Николай Стор в своих воспоминаниях записал: "У самой церкви, которая, казалось, почти вплотную прижалась к горе Мтацминда, был источник, и люди поочередно припадали к нему. Многие поднимали у источника какие-то камушки и шли с ними к церковной двери.
– Что они делают? – спросил Есенин.
– Это, знаете ли, такое поверье, – сказал Тициан Табидзе. – Поднявший камушек трет им по двери, и камушек пристает к ней. Тогда начинают считать… раз, два, три… Вот сколько насчитаешь, столько лет тебе еще жить.
– Это интересно. – Есенин рассмеялся. – Сейчас узнаю, сколько мне еще осталось…
Он взял небольшой камушек и поводил им по двери. Потом отнял руку и стал считать:
– Раз.
Камушек упал. Все расхохотались".
Описанный случай произошел в конце осени 1924 года. Спустя год с небольшим поэта не стало. 28 декабря 1925 года его обнаружили повесившимся в номере ленинградской гостиницы "Англетер".
Режим дня в Батуми
В начале декабря 1924 года Сергей Есенин отправился в Батуми по приглашению московского друга Льва Повицкого, работавшего в то время фельетонистом в газете "Трудовой Батум". Приезд Есенина в Батуми вызвал всеобщее к себе внимание. Его останавливали на улице, знакомились, приглашали в ресторан. Лев Повицкий записал: "Я решил ввести в какое-нибудь нормальное русло дневное времяпрепровождение Есенина и предложил следующее: ежедневно, при уходе моем на работу, я его запираю на ключ в комнате. Он не может выйти из дома, и к нему никто не может войти. В три часа дня я прихожу домой, отпираю комнату, и мы идем с ним обедать. После обеда он волен делать что угодно".
Поэт согласился с таким распорядком. В это время он писал поэму "Анна Снегина". Работа в новых условиях пошла быстро и успешно, и вскоре Сергей Есенин закончил работу над поэмой. Он был очень доволен: "Эх, если б так поработать несколько месяцев, сколько бы я написал!"
Любитель чудачеств
Сергей Есенин частенько любил чудачить. С серьезным выражением лица вызывал в Тбилиси вновь появившихся друзей на дуэль. Поднимался высоко на скалу над Курой и, пугая попутчиков, делал движения, что вот-вот совершит смертоносный прыжок в шумно несущуюся реку.
Однажды в Батуми поэт обратил внимание на двух молодых женщин, сидящих на скамейке. Он направился к ним, по пути остановил мальчика – чистильщика сапог, дал ему монету, а взамен взял у него сапожный ящик со всеми атрибутами. С ящиком за плечами он подошел к женщинам, опустил одно колено на землю, произнес:
– Разрешите мне, сударыни, почистить вам туфли!
Женщины, узнав, что перед ними Есенин, стали смущаться и отказываться. Собралась толпа. Есенин настаивал, что желает обязательно почистить туфли этим прекрасным созданиям.
Отъезд в Москву и мечта о возвращении
В феврале 1925 года Сергей Есенин начал собираться к отъезду в Москву. Говорил, что у него в столице большие дела – готовится издание первого тома его стихов, а еще надо позаботиться о сестрах.
Сергей Есенин пробыл в Грузии с сентября 1924 года по февраль 1925 года. Этот период творчества поэта литературоведы сравнивают с "болдинской осенью" Пушкина. Действительно, всего за полгода пребывания в Грузии он создал целый ряд прекрасных произведений: одиннадцать стихотворений из цикла "Персидские мотивы", стихи "Русь бесприютная", "Стансы", "Письмо к женщине", "На Кавказе", поэмы "Анна Снегина" и "Цветы", и многое другое. А в стихотворении "Поэтам Грузии" он воспел душевное братство русских и грузинских поэтов: "Поэты Грузии! Я ныне вспомнил вас. Приятный вечер вам, хороший, добрый час! Товарищи по чувствам, по перу, словесных рек кипение и шорох, я вас люблю, как шумную Куру, люблю в пирах и в разговорах…"
Находясь в Москве, Сергей Есенин не забывал Грузию, которая, по словам поэта, очаровала его. «Дела мои великолепны, но чувствую, что надо бежать, чтобы еще сделать что-нибудь. Старик! Ведь годы бегут, а по заповеди так: 20 дней пиши, а 10 дней кахетинскому. Здесь же пойдут на это все 30», – писал Сергей Есенин из Москвы в марте 1925 года в Тбилиси своему другу Николаю Вержбицкому. На его имя пришло еще одно письмо от поэта спустя три-четыре месяца. «Все, на что я надеялся, о чем мечтал, идет прахом, – жаловался Есенин. – Видно, в Москве мне не остепениться. Семейная жизнь не клеится, хочу бежать. Куда? На Кавказ!» Но желанию поэта не суждено было сбыться.
