Есенин много ездил по России и странам, ставшим советскими республиками. В каждом большом городе, наверное, есть места и истории, связанные с поэтом. Но в столице Грузии они приобретают какой-то мистический оттенок.
Конечно, Есенин увлекался. Как знать, останься он, как и собирался, в Грузии подольше, может, обзавелся бы новой семьей. И дал жизнь новой есенинской лозе.
Хотя почему "бы". Уже в сороковых годах в городе объявился еще один Есенин, в паспорте так и было написано – Василий Сергеевич Есенин. Сыном поэта его признал ближайший друг Есенина, уроженец Тифлиса Рюрик Ивнев, живший тогда в Тбилиси.
Да и Фаина Раневская, слышавшая, как Василий читает стихи, говорила, что делал он это в абсолютно есенинской манере. Казалось, что перед тобой двойник поэта.
В гостинице Есенин жить не захотел и поселился на Коджорской улице, в доме пригласившего его журналиста газеты "Заря Востока" Вержбицкого.
Из дома на Коджорской улице, фасад которого по-прежнему украшает мемориальная доска в честь великого постояльца, Есенин отправлялся в редакцию "Зари Востока" на проспект Руставели, куда приносил свои стихи. Ну и, разумеется, в духаны, маленькие, часто расположенные в подвальчиках, рестораны. Дело-то ведь в Грузии, как же без застолья.
Это был уже второй приезд знаменитого русского поэта в Грузию. Несколькими годами раньше Есенин не сумел полюбить этот край. Он чувствовал себя здесь совершенно чужим: его имя ни о чем не говорило, да и он никого не знал.
Восторги бывшей жены, танцовщицы Айседоры Дункан, влюбленной в Тифлис и называвшей его "кавказским раем", казались ему странными.
Поэт мечтал поскорее вернуться в Москву. А о рассказах Дункан вспоминал с недоумением.
Не удивительно, что и в этот раз в "кавказский Париж" он ехал без особого желания, лишь по делам издательства.
Сейчас все обстояло совершенно по-другому. Есенин был тронут тем, что его не просто знают в Грузии в лицо, но и переводят на грузинский его стихи. В ответ Сергей решил всерьез заняться переводом на русский стихов своих новых друзей. "Я буду вашим толмачом в России", — говорил Есенин грузинским собратьям по перу.
В Тифлисе его принимал Паоло Иашвили, один из самых известных и любимых поэтов Грузии. В один из дней приятели отправились на гору Мтацминда к монастырю Святого Давида.
Для любого гостя Тифлиса, а тем более писателя или поэта из России, это место являлось обязательным для посещения. Здесь, в пантеоне, согласно его собственной воле, был похоронен великий Александр Грибоедов.
Словно подчиняясь неписанному закону, Есенин побывал на могиле создателя "Горе от ума". А затем Паоло рассказал другу о старинной примете: если поднять из родника камень и приложить его к дверям храма, то можно узнать о том, сколько тебе осталось прожить. Сколько сможешь удержать камень, столько и проживешь.
Есенин тут же поднял камень, приложил к дверям церкви и начал считать. Но едва произнес цифру "один", как камень выскользнул у него из рук.
— Что же, мне всего один год остался? – засмеялся Есенин.
— Давай я попробую, — ответил Иашвили. И подняв камень, тоже приложил его к двери храма. Есенин принялся считать и на числе 13 камень выпал и из рук Паоло.
— Мой год, получается, следующий. А твой- 1937-й, – тут же высчитал Есенин.
— Да глупости все это. Идем лучше выпьем вина. Вот увидишь, в следующий раз я продержу камень до ста, — ответил Иашвили.
И друзья побрели обратно в город. В одном из духанов они так развеселились, что сварили в хаши кепи Паоло. Об этом потом Есенин вспоминал в письме к Тициану Табидзе.
Когда друзья выходили из духана на улицу, внимание русского поэта привлек уличный певец.
— О чем он поет? – спросил Есенин Паоло.
— Он поет Библию, своими словами, - ответил Иашвили.
— Библию своими словами? Такое может быть только в Грузии.
Месяцы, проведенные в Тифлисе, оказались для Есенина довольно плодотворными. В Грузии им завершена поэма "Анна Снегина" — как он сам говорил, "лучшее из всего, что я написал".
Есенин пробыл в Грузии до зимы 1925 года. То ли посещение храма, то ли что-то еще подействовало на него, но Сергей решил круто изменить свою жизнь. Не случайно, наверное, и новую книгу, замысел которой родился у него в Тифлисе, Есенин решил назвать "После скандалов".
Он признался друзьям, что успел о многом передумать в Тифлисе, понял, что с разудалой кабацкой жизнью пора заканчивать. И добавил, что, возможно, приедет в Грузию и останется здесь на несколько лет – будет переводить грузинских классиков и работать в газете "Заря Востока".
"На некоторое время поеду в Москву и Питер, — говорил он Тициану Табидзе и Паоло Иашвили, — улажу свои дела и сразу же вернусь, поселюсь здесь, будем вместе работать".
На том и порешили. На прощание Иашвили попытался подарить Есенину свое охотничье ружье, чтобы тот мог ходить на охоту. Но Есенин сумел вежливо отказаться от подарка, пообещав, что привезет через год в Тифлис собственное ружье.
И правда, он собирался выполнить обещание – сразу же по возвращении в Москву Есенин такое ружье купил. Поэт мечтал снова вырваться в Тифлис. Да и врачи советовали поэту ехать в Грузию. "С легкими действительно что-то неладное. Предписано ехать в Абас-Туман".
Своему другу Николаю Вержбицкому, в доме которого в районе Сололаки он останавливался, Есенин писал: "Все, на что я надеялся, о чем мечтал, идет прахом. Видно, в Москве мне не остепениться. Семейная жизнь не клеится, хочу бежать. Куда? На Кавказ! До реву хочется к тебе, в твою тихую обитель на Ходжорской, к друзьям!"
Но следующей встречи у Есенина с Тифлисом уже не было.
Пророческим оказалось сочиненное в Тифлисе стихотворение "На Кавказе":
А ныне я в твою безглядь
Пришел, не ведая причины:
Родной ли прах здесь обрыдать
Иль подсмотреть свой час кончины!
Предсказание, полученное на Мтацминде, так или иначе сбылось: в 1925 году в номере гостиницы "Англетер" в Ленинграде не стало Сергея Есенина.
Черед Паоло Иашвили пришел, как и было предсказано, через 13 лет – в 1937 год поэт покончил с собой. Он застрелился из того самого ружья, которое хотел подарить Есенину.
