Вот что значит художественный вкус, думал я, любуясь лепным потолком. Комп медленно перезагружался, а я от нечего делать пялился на окружавшее меня великолепие. Такого классного евроремонта давно не встречал.
За спиной шла обыкновенная бытовая возня. Хозяйка Нуца гремела на кухне, отдавая руководящие указания отцу семейства – толстячку Нугзару. Последний, чем-то сильно смахивающий на Илью Чавчавадзе (особенно роднила с писателем бородка клинышком), довольно шустро складывал какие-то банки в необъятный пакет. Попутно шел следующий текст:
— Скажи Сурджите, чтоб был поосторожней с рукой. Никаких резких движений! Не забудь, борщ в банке с зеленой крышкой, а оливье в банке из-под мацони. Скажи, чтоб не боялись кушать. Никакой коровы там нет.
— Хорошо, хорошо, — пыхтел Нугзар, шурша пакетом.
— Не забудь сказать Сатвире, чтоб не накидывались на бажу. Орехов много, может дать аллергическую реакцию.
— Да, да.
— Поторопись. Ребята голодные.
— Меня уже нет.
— Скажи им, что приду через час делать укол, — крикнула Нуца в захлопнувшуюся дверь.
Через пять минут она возникла у меня за спиной с подносом, уставленным тарелками со схожим меню.
"Ни фига себе", — сказал я себе, озирая изобилие.
— У Нуго вчера день рождения был, вот и осталось, — пояснила Нуца, окружая меня полумесяцем из тарелок. — Да оставь ты этот компьютер, отдохни.
Я выразил свои восторги и принялся за вкуснятину. Потом все–таки закинул удочку.
— Скажите, а откуда такие имена – Сатвира и Сурджита? Неужели менгрельские?
— Нет. Это наши индийцы квартиранты.
Мои брови сами собой поползли вверх. Нуца тут же озвучила мои мысли.
— Кто это квартирантам бажу и оливье посылает?— Она уселась поудобней в кресло-подушку, и пружины дружно заскрипели под внушительной тяжестью. – Тут такое дело, по-другому нельзя.
Мне оставалось только уплетать предложенный ассортимент и слушать.
— Прогремели мы с этими индусами на всю Грузию, – Нуца начала интригующе. — Неделю назад позвонили они по объявлению насчет нашей квартиры. Встретились, посмотрели друг на друга. Вроде нормальные ребята. Один говорит только на английском, другой еще кое-как на грузинском болтает. У Сурджиты тут ресторан, а Сатвира на английских курсах пристроился. Муж развил бурную деятельность, создавая им лишний комфорт: "Вы, ребята, только скажите, если что…". Я, само собой, понимала, что за этим стоит. Видно, задумал их в православие обратить. Рассказывал он мне как-то с восторгом, что в нашей церкви крестили двух негров. Вот и потянуло моего на миссионерские подвиги и решил для начала в доверие войти. Квартиранты наши помялись, потом сказали, что хотят мерседес новый купить и не знают, как к этому делу подойти. Нугзар, смотрю, просиял и объясняет им через меня (мой английский лучше его):
— Завтра же я вас повезу в Рустави на автобазар! Помогу выбрать.
Ребята обрадавались.
— Давайте, говорят, мы вам свой бензин зальем.
Нугзар, конечно, возмутился.
— Вы меня обижаете! Как могли такое подумать. Едем на моем.
В общем, разошлись все в восторге друг от друга. А ночью у нас сами собой две иконы со стены упали. Я хоть и нецерковный человек, но как-то мне это не понравилось. А Нуго тем более распереживался. Дурной знак.
Он — моя противоположность. За 16 лет ни одной воскресной службы не пропустил. На всякие случайности очень большое внимание обращает, во всем какие-то тайные директивы ищет. А мне некогда над всем этим голову ломать. Только успевай в день разные обеды готовить: детям отдельно, ему отдельно. То пост, то просто "что-нибудь оригинальное".
В общем, приехали мы в Рустави. Весь день Нуго бегал от машины к машине, выяснял цены, смотрел моторы и выторговал в итоге новый мерседес относительно дешево. Наши мальчики расплатились, а оформлять решили завтра, так как уже темнело. Нугзар за них поручился, что все будет в порядке и поехали мы на двух машинах назад.
Не успели зайти к себе домой, как мой мобильник зазвонил. Слышу, Сатвира дико вопит в трубку.
— Help! Help!
Выбежали на улицу и что видим: новый мерседес стоит на боку, а рядом три покореженные машины соседей. Сурджита у руля без сознания, Сатвира барахтается в кабине и что-то кричит.
Нуго мой резко стал белого цвета, я судорожно царапала его руку, чтобы встряхнуть. Что поднялось! Выбежали соседи – хозяева битых машин, подняли крик. С сиреной подъехали патруль и скорая. Из патрульной машины выскочил оператор и тут же начал снимать. Короче говоря, в тот же вечер вся Грузия нас увидела в самом позорном виде в разделе "Происшествия".
Скорая отвезла Сурджиту в больницу накладывать гипс. Я, само собой, поехала с ним. Как иностранца оставить одного в такой ситуации?!
А Нуго с Сатвирой остались объясняться с патрулем. Первые вопросы были: "Чья машина? Кто сидел за рулем?". Мой муж честно рассказал, как все было. Ему не поверили: "Кто тебе в наше время даст новый мерседес без оформления за "клянусь мамой"?" – и смотрят, как на больного.
Потом стали документы смотреть. А там криминал обнаружился. На карточке — Сатвира лысый, а сейчас у него черный курчавый волос, как у молодого барашка. Патрульный тут же стал звонить начальству, докладывать:
— Дело пахнет шпионажем и угоном машины.
Тут же появилась опергруппа. В общем, обоих задержали до выяснения дела. Потом вызвали хозяина машины, подняли все документы на наших индусов. Нуго охрип, пересказывая все в сотый раз. В итоге все выяснилось, а Сатвира показал справку о пересадке волос. Их отпустили. Дошли они до дома и буквально свалились мне на руки. Один день я бегала – разрывалась между мужем и этой шоколадной парочкой, приводя их в человеческий вид. Сурджите еще надо было делать уколы и кормить вегетарианскими салатиками из ложки.
И, представь себе, вдобавок постоянно звонил телефон, все наши знакомые, кто видел передачу, интересовались подробностями.
Окончательно свел меня с ума мой полуглухой дядя Юза из Самтредия. Он позвонил через два дня и стал вопить:
— А-а! Нуца-а-а! Это ты? Ты слышишь меня?! Это я, Юза! О чем думает наше правительство?! Что с тобой сделали эти негры?
Я еле успела вставить.
— Это не негры, дядя Юза. Они просто такого цвета.
— Вай, что говорит эта несчастная? Ты видела себя, какого цвета ты была в телевизоре?…
Иди объясняй ему, как было дело…
А из трубки неслось:
— Я выслал тебе только что зарезанную курочку, десяток чурчхел и мазь на свином жиру от нашей соседки Иамзе. Встречай на автовокзале маршрутку рыжего Бесо сегодня в три…
…Это на мои больные нервы еще тащись встречать какого-то Бесо… В общем, это была кошмарная неделя.
А два дня назад открывается дверь, и являются наши индусы с какими-то очень торжественными лицами и малюсеньким свертком.
Сатвира сказал речь.
— Когда мы выехали из Индии, мы молились Будде, чтобы он послал нам хороших людей в чужой стране. Он нас услышал. И вот. Мы дарим вам самое дорогое, что у нас есть.
Тут он развернул свое сокровище и поставил на стол крошечного Будду.
Я просто онемела. Нугзар нашел в себе силы вымученно улыбнуться и сказать "большое спасибо". Девочки наши смотрели непонимающе — как раз на днях отец им подробно объяснял про вред буддизма. А тут такой подарочек.
Затем два друга откланялись.
— Что ты на это скажешь, Вахо? – спросила Нуца, закончив свою балладу о гостеприимстве и ища моего заслуженного сочувствия.
— Ай, не берите в голову, калбатоно Нуца. – Я поднял стакан. – Пусть эти индусы будут вашей единственной головной болью в этой жизни. Если им так нравится, пускай сидят в своем буддизме.
Потом деликатно поинтересовался.
— А ваш супруг как на это все смотрит? Чем объясняет такой поворот?
— Известно как. Искушение, говорит. В жизни, говорит, никогда не имел никаких проблем с полицией, а тут чуть в шпионы не попал. Ругает себя за человекоугодие и самомнение. В смысле: "Кто я такой, чтоб вообще кому-то что-то проповедовать". Я его успокаиваю. Мы все сделали, как надо. А какие выводы наши квартиранты сделают, это уж их дело. Вот мы с тобой, Вахо, православные и что? Меняется что-то от нас в глобальном смысле?
— От меня уж точно ничего, — говорю. Это и так моя больная тема.
Нуца поддакнула.
— И я про то же. Я думаю, что намного важнее всех проповедей, чтобы количество переходило в качество.
Я моментально вскинулся.
— Хороший тост получился.
Нуца мельком взглянула на часы.
— Ты пей, а я побежала укол делать.
— Далеко?
— В соседний корпус. – Крикнула она из прихожей и хлопнула дверью.
