Очередное противостояние между президентом и парламентом Грузии произошло из-за пакета законопроектов о правилах тайной слежки в стране. Спор возник из-за вопроса о том, под чьим началом должна работать новая служба – Оперативно-техническое агентство – Службы государственной безопасности или премьер-министра.
Президент Георгий Маргвелашвили наложил вето на поправки и отправил в парламент свои замечания, которые большинство депутатов не учли и вновь поддержали первоначальный вариант законопроектов. Таким образом, Оперативно-техническое агентство будет функционировать при Службе госбезопасности.
Вице-спикер парламента Грузии Георгий Вольский в эксклюзивном интервью Sputnik Грузия рассказал, о том, чем руководствовалась правящая партия "Грузинская мечта – демократическая Грузия", разрабатывая новые правила тайной слежки, а также дал оценку критической позиции президента Георгия Маргвелашвили.
— На фоне вызовов, которые стоят перед страной, одной из самых актуальных тем стало вето президента Маргвелашвили на законопроект о прослушках…
— Очень часто звучит крылатая фраза: "Закон о прослушках", на самом же деле это пакет законов о тайных следственных действиях. Он довольно подробный, и не следует к нему подходить настолько просто. Здесь нет речи о прослушке и подслушивании, он содержит ряд профессиональных вопросов, которые важны в деле борьбы с криминалом и для национальной безопасности. Под криминалом не подразумевается только то, что происходит в Грузии, речь идет об интенсивной международной корпоративной наркопреступной и другого вида системах. К счастью, такого рода группировок в Грузии нет, и это заслуга не только нынешней власти. Хотя, не следует умалять и ее роли в том, что в последний период наша страна уже не фигурирует в рапортах, связанных с международным специализированным наркотрафиком.
Вернусь к вопросу и выскажу точку зрения нашей команды. Вопрос прослушек не связан с шумными акциями под лозунгом "Это касается тебя". Это очень серьезная система, в которую включены специальные службы целого ряда союзнических стран, и она является частью единой системы безопасности стран-партнеров. Отвлеченно говорить о том, что главной исходной точкой прослушек является запись бесед различных политических партий, однозначно неправильно. В этих службах работают как молодые специалисты, так и опытные кадры, которые честно, с любовью к стране служат своему делу, как к тому обязывает мундир офицера. Интенсивная атака ведется именно на эти структуры.
— Исходя из нынешней реальности, это не должно удивлять…
— А какова нынешняя реальность? Одна из телекомпаний чуть ли не каждый день обнародует тайные записи, а затем на них строит шумные шоу. Потом следуют направленные в европейские структуры жалобы, подписанные различными политическими партиями с реально нулевым весом, которые напоминают, скорее, индивидуальные образования, зато названия имеют громкие. Не знаю личность авторов этих записей, частные ли это структуры, но знаю главное – что во власти сегодня нет на то политической воли. Наша страна взяла большую ответственность, представители наших служб безопасности и сейчас находятся в Вашингтоне, и хочу сказать, что сегодня тема международной безопасности гораздо более актуальна, нежели многим представляется.
Как я уже сказал, у нас есть определенные обязательства, которые мы выполняем. Главное, повторюсь, что у власти нет политической воли во что бы то ни стало прослушивать оппонентов. В Грузии было время, когда на этом строилось управление государством, и оно, уверяю вас, осталось в прошлом.
— Насколько выполнены требования Конституционного суда?
— Принципиальное требование суда (суд признал неконституционным право СГБ вести тайную слежку за мобильной и интернет-коммуникацией граждан в реальном времени, копировать и хранить эти данные — ред.) было очень важно, и оно выполнено. Да, эта структура создана в лоне служб безопасности, но она подотчетна не им, а парламенту и премьеру. И, соответственно, есть институт инспектора защиты персональных данных, суд… На мой взгляд, тогдашний Конституционный суд принял политическое решение. Это не годится, но постараемся максимально усовершенствовать…
Такой структуры, о которой сейчас говорят президент Маргвелашвили и неправительственные организации, в мире не существует. Мы не можем проводить эксперименты за счет безопасности страны. Кто должен работать в структуре, которую предлагает президент? Нам что, нужно непременно привлечь туда неправительственные организации, чтобы структура заслужила всеобщее доверие? Или почему мы им должны доверять? Может, будет лучше укомплектовать ее опытными и знающими кадрами и ужесточить парламентский контроль? Или к какой ветви власти должна быть причислена эта служба? Если виртуально представить, то она попадет в исполнительную власть, однако остается подотчетной законодательному органу. Тут мы имеем дело с серьезным правовым нонсенсом. Получается, что позиция наших оппонентов примерно такова: пойди туда, не знаю, куда, принести то, не знаю, что…
