Зура и Элиз учились в одном классе в самой обыкновенной школе на окраине Тбилиси. Одноклассники давно перестали над ними смеяться и рисовать на стенках известную формулу с плюсами и сердечками. Все знали, что эта парочка действительно любит друг друга.
Идиллия кончилась резко, в один день, аккурат за месяц до выпускных экзаменов.
Элиз пришла в школу с красными заплаканными глазами и сообщила Зуре о том, что треснул мир напополам. Для них обоих безвозвратно.
— Вчера приходили меня сватать родители Рашида. Мой отец дал слово. Скоро свадьба.
Сказать, что Зура испытал от этих трех предложений шок, значит ничего не сказать.
Он попытался успокоить Элиз всякими несбыточными прожектами:
— Я украду тебя. Мы спрячемся на первое время у моих родственников в Гонио. Поставим родителей перед фактом.
Но его сердце ныло, а шестнадцатилетние несозревшие мозги выдавали при этом безрадостный приговор:
— Все пропало. Ничего не получится.
Видимо, Элиз подумала нечто похожее, так как вместо ответа обреченно заплакала.
А все потому, что родителей не выбирают.
Мать Элиз, Зейнаб, сидела на родительском собрании с матерью Зуры Лией. Они эмоционально обсуждали классные сборы денег, выясняли отметки детей и прочие дела по ходу надобности. Но дальше этого дело никак не шло. Так, хорошие дипломатические отношения. Но о том, чтобы породниться, не могло быть и речи.
Элиз даже не посмела бы заикнуться своему отцу про Зурину кандидатуру в качестве зятя. Тут же бы начался крик с примерно вот таким текстом:
— За гяура?! Ни за что! Какой бы хороший он ни был. Запомни, лучше плохой, но свой.
Нечто похожее представлял себе Зура, когда у него появлялась робкая мысль подготовить родителей. Отец мог еще клюнуть, но мать…
Лия тут же поднимет крик:
— …Иноверка будет моей невесткой?! Для нее я тебя растила? Только через мой труп!
Дальше будет закатывание глаз, судорожное нащупывание сердца (впопыхах не с той стороны) и душераздирающий вопль:
— …Без ножа зарезал!
На другой день Зура встал чуть свет, улучив момент, вытащил у отца из брюк ключи и кинулся в гараж. Уже и вывел машину, отъехал квартал — и стоп, бензин кончился. Тут по горячим следам его отец прибежал. Сбегутся соседи. Лия с перевязанной полотенцем головой в их окружении будет пить услужливо предложенную валерьянку и рассказывать с новыми подробностями о муках материнского сердца.
В общем, доставили соседней улице бесплатное развлечение на полчаса в стиле шумной разборки "отцов и детей". Так и сорвалось похищение Элиз. Как говорится, с самого начала карты не так легли.
Через несколько дней все было кончено. Элиз выдали замуж за Рашида. На всю оставшуюся жизнь. У азербайджанцев разводы редкость.
Сказала директору, что учиться дальше она никуда не пойдет. Уже беременная. Муж хороший, на десять лет старше, семья богатая. Два дома имеют и магазин держат. Что еще нужно женщине…
Директор, стоя в дверях кабинета, согласно кивал головой и желал выпускнице всех благ.
Зуру как током шибануло — "уже беременная". После этого твердо сказал себе: надо вырвать эту любовь из сердца и жить дальше. Первая любовь — это как "зуб мудрости", ни жить не дает, ни пользы не приносит. Пока не вырвешь, не сможешь успокоиться. Но как вырвать его? Это же сколько боли и крови!
Прошел год. Зура поступил в институт. Через одноклассников узнал, что Элиз родила мальчика. Встретиться с ней он не пытался. Зачем? Собаке лучше хвост сразу отрезать, чем по кусочкам рубить.
Любая, даже случайная встреча, может быть истолкована ее мужем совсем по-другому. Он может навредить Элиз, а если очень разойдется, то что похуже может случиться на почве ревности. По новостям иногда мелькают кадры мужей в наручниках и рыдающих тещ.
Еще шесть лет пробежало. Зура окончил институт, женился на Нино (согласился с выбором родителей). Родился ребенок, потом второй. Жили они мирно, без конфликтов. Как будто на привычную работу вместе ходили по протоптанной дорожке.
Чтобы об Элиз вообще не вспоминать, Зура даже в другой район с семьей перебрался. Но слухи его и там доставали.
— Эй, Зура, помнишь Элиз?— без всякого умысла брякнул как-то Коба. — У нее уже пять детей. Вот азербайджанцы молодцы! Такими темпами еще пять родят.
Зура перевел разговор на другую тему. Какое ему дело до чьих-то детей? У самого сын скоро в школу пойдет.
Жизнь текла без особых перемен дальше. Зура и не искал перемен. Привычное русло так ценно в этой нестабильной жизни.
И вдруг… Давно замечено, что плохие новости распространяются быстрее хороших.
Опять тот же Коба — ходячее чор-бюро (бюро сплетен — перевод с груз. яз.) — свалился как снег на голову и выпалил.
— Зура, ты слышал новость? У Элиз мужа машиной задавило. Наши на похороны собираются. Не пойти как-то неудобно. Ты пойдешь?
Зура запнулся, потом отрубил:
— Нет. Срочные дела.
Думаете, Коба культурно убрался и оставил Зуру наедине с тем хаосом, который сразу закрутился в голове? Где такое видано? Он еще полчаса стоял и рассуждал вслух на эту тему:
— …Помнишь, у Ромы Якобашвили умерла мать? Мы накупили цветов, шикарный венок с колесо размером заказали и пошли соболезновать. И как мы сели в лужу! У религиозных евреев на похоронах цветов ни в коем случае нельзя. Стояли, не знали, куда эти веники девать… Чуть не в куртки себе прятали. А еще, знаешь, у них руку чирисупали (человек, кому выражают соболезнования — прим. ред.) пожимать нельзя… А мы ж без понятия, полезли к нему обнимать, а нам в спину шипят: "Не трогайте". Откуда ж мы знали?…
Наконец-то Коба ушел. И Зура смог разобраться в нахлынувших сложных ощущениях.
… Элиз свободна. Теперь он сможет ее увидеть спустя столько лет. Какая она теперь? Лицо, улыбка? Фигура, конечно, уже совсем не та, что была в десятом классе. После стольких родов.
Неожиданно совершенно четкая мысль вынырнула из этих отрывочных предположений:
— Надо жениться и усыновить ее пятерых детей. Но как же Нино и их двое ребят? Родители будут в шоке. Да и не только в родителях дело…
Зура шел по улице, натыкаясь на прохожих. Ушибленные реагировали соответственно толчкам.
— На что же решиться?— крутилось в голове. — Тогда я упустил шанс — не смог ничего изменить. Да и не смог бы жить независимо от родителей. Теперь другое дело. Но пять детей и моих двое! Я же не олигарх, чтобы тянуть такой воз.
Тут его взгляд упал на бабку, которая шла и разговаривала сама с собой. Он не раз видел таких людей на улице. Легкое помешательство или, в лучшем случае, склероз. Идут и говорят сами с собой. Старушенция в стоптанных кошах кого-то уговаривала на ломаном русском:
— … Робик-джан! Ты слышишь меня? Ты совсем совесть потерял? Тьфу на твой вкус. Вернись домой. Хотя когда у мужчин были глаза?
Неожиданно бабка выпрямилась и посмотрела в глаза Зуре:
— И ему на все сейчас наплевать. Вот что значит любовь сильнее страха! — Потом помолчала и вздохнула: — Эх, бедный Робик-джан.
Зура вздрогнул. Он воспринял бабкину бессмысленную речь чуть ли не как откровение.
Да, он женится на Элиз. Несмотря ни на что! Да, будет трудно. Но у него все получится. Потому что любовь сильнее страха.
И набрал на мобильнике номер Кобы — выяснять адрес Элиз.
Читатель да избавит меня от описания хэппи-энда.
Что именно сказал Зура при встрече с Элиз, как она ему ответила, какая именно реакция была у родственников с обеих сторон участников этой истории, и что подумали соседи за смежными стенками в том корпусе. Еще бы. Шуму было предостаточно. Ведь сенсация: грузин женился на азербайджанке и усыновил ее пятерых детей. При этом он еще содержит своих двоих от первого брака. Теперь работает маршруточником на полторы ставки, как каторжный. Но это не смертельно. В этой жизни только один достойный путь: через тернии к звездам. И этот путь не имеет ничего общего с банкой варенья.
Прошло два года. Заметно поседевший Зура уверенно гнал маршрутку и думал о невеселом. В каком снежном коме проблем он завяз по самые уши. Нет, не по уши, сверх головы, так будет точнее.
Кто-то из древних сказал: "Нельзя два раза войти в одну и ту же реку". Это сама собой всплыла цитата из институтского курса философии. Элиз такое не скажешь, не поймет. Ее интеллектуальное развитие так и осталось на уровне средней школы, а может, и того ниже. Когда у тебя пятеро детей, тут не до книжек. Плюс окружение с упрощенной схемой мозгов явно не стимулирует стремления к знаниям.
Но дело тут даже не в таких высоких материях.
Старший сын Элиз Исмаил не воспринял Зуру с самого начала. Чем больше вырастает, тем осмысленней параллели проводит:
— А мой отец так не делал. А Рашид так не говорил.
И младших на ту же волну настраивает.
Элиз нервничает, но ничего изменить не может.
Потом еще многочисленная родня, приходящая в гости, свою ложку касторки добавляет. Зура как-то теряется между ними и вроде как каменеет. Азербайджанского языка пока не одолел и потому старается смыться куда-нибудь на свой единственный выходной. Хотя бы к своим сходить.
Но и там все не гладко. Сплошные контры и шпильки. Нино очень изменилась после развода. Постоянные упреки: "На кого ты меня променял? Чего тебе не хватало?!" Его собственный сын Дато выдал ему при прошлой встрече: "Если бы ты нас любил, ты бы никуда не ушел!" Дочка, хоть ей только четыре, но точная копия Нино. Те же надутые губы и взгляд исподлобья. И деньгами тут проблему не решишь, хотя Зура из кожи вон лезет.
Эх, что бы сказала та бабка на его сегодняшний расклад дел? Наверное, высказалась бы в своей неподражаемой манере, попадись ему та склеротичка по дороге:
— Э-э, Робик-джан, сперва хорошо подумай, потом мечтай. А вдруг вай да исполнится? Стоит ли твоя мечта такой головной боли?
И самое печальное, что жизнь не фильм, который можно отмотать назад…
