Отношения между Нателлой и Андреем нельзя было называть доброжелательными уже хотя бы потому, что Нателла, торговка зеленью на Черемушкинском рынке, определенно нарушала порядок, в то время как Андрей, сержант полиции, безусловно его поддерживал.
Нателла, как можно догадаться, грузинка, Андрей, достаточно на него взглянуть, точно не кавказец. Нателле близко к восьмидесяти, Андрей по возрасту сошел бы ей за внука. Торговка зеленью была не по годам крепка и поворотлива, сержант полиции, напротив, несуетлив и значителен. Таким образом, ничего общего, кроме места пересечения, где один по государственной службе, а другая — по материальной нужде.
Обзорно о рынках Москвы, и Черемушкинском прежде всего.
Берем в национальном разрезе: узбеки, киргизы, грузины, азербайджанцы, армяне. Уживаются без проблем, каждый молится своему Богу, проблемы, когда они возникают, чаще всего решают за столом базарной чайханы.
Профессиональная ориентация тружеников прилавка. Сложилась не сегодня и не вчера — так было всегда. Торговля мясом, неповторимо вкусными абрикосами, севанскими раками — за армянами, рыба, икра (ни в коем случае не баклажанная) — азербайджанцы, фрукты-овощи — молдаване, зелень-специи — грузины с армянами напополам, сухофрукты, орехи, лекарственные травы и собственные специи – узбеки, таджики, киргизы. Возможны и иные конфигурации, но в общем и целом — так.
Социум. С этнического, морального, философского аспектов — разный. Объединяющее начало — стремление не вступать в конфликт с администрацией рынка.
Обращает на себя внимание уровень образованности. Откуда столько с высшим образованием? Дипломы, конечно, греют, но кушать хочется всем, а если дом не кормит? Отсюда интеллектуальная и демографическая прибыль в России и неестественная убыль населения в бывших братских республиках СССР.
Насчет философского аспекта социума на конкретном примере. Светлана, ее муж Сергей, часто навещающий племянник Вадим – молдаване. Занимают прилавок по соседству с Нателлой. Молдаване, торгуют фруктами (не обязательно молдавскими). Старшие кончали МГУ, племянник Вадим собирается поступать на факультет экономики. Любят порассуждать об идее европоцентризма, евразийства, ссылаются на Гумилева, утверждают, что лучшие яблоки растут в Молдавии.
Судьбы. Отсюда подробнее. Большинство оказались в Черемушках не от хорошей жизни. Та же Нателла. Муж погиб во времена Гамсахурдиа, с дочерью-физиком приехала вначале в Дубну, затем переехала в Москву. Позже дочь выйдет замуж и отправится в Америку. Сама Нателла за океан не собирается, живет на съемной квартире (помогает дочь, родственники, худо-бедно кормит и базар).
— А дальше?
— А что дальше, если человеку за восемьдесят?— смеется Нателла.
И продолжает.
— Если кто видел, что значит жить хорошо, а после оказался на дне, тот лет до пятидесяти на что-то надеется, а после пятидесяти только вспоминает. Вот и я — тридцать лет живу одними воспоминаниями.
… Гуля Бердалиева. Киргизия. Город Ош. Нелюбимый муж крепко пил, еще крепче бил, но при этом мало зарабатывал и детьми не занимался. Развелась. Вышла замуж за любимого, а тот вскоре утонул. Приехала в Москву убирать чужие дома. Все шло путем пока хозяйке не стало казаться, что блудливый супруг положил на Гулю глаз. Никакой вины за Гулей не было, но от работы в зажиточной семье пришлось отказаться. Пришла на рынок, моет полы и посуду в чайхане. Жить можно. Вот и живет.
…Тем временем отношения неунывающей Нателлы с одной стороны и стража правопорядка Андрея с другой вошли в кризисную стадию. Дело в том, что Нателла торговала не под теплой крышей, где комфортно в любое время года, но плата за место значительно дороже — она стояла под открытым небом, где прилавок обходится пусть дешевле, но ведь не бесплатно же. Но Нателла за место под солнцем платить не хотела. Андрей не мог этого позволить и исходил не только из государственных интересов. Кушать, как мы знаем, хотят все.
Для тех, кто не знает: служба наружного наблюдения московских рынков мало чем уступает аналогичным подразделениям специализированных организаций. Потому стоило только Андрею замаячить в одном из трех входов на рынок, как оповещение срабатывало автоматически: неплательщики сборов и другие нарушители порядка тут же собирали манатки и улетучивались. Не уходила одна Нателла. Уложив в кошелку пучки зелени и бутылки с ткемали, она оставалась на месте, а на вопрос Андрея, с чего это она тут стоит, отвечала просто: "С того, что мне так нравится!".
Игра в "кошки-мышки" продолжалась довольно долго, пока в один майский день Нателла отказалась собрать манатки и оставить занимаемый плацдарм. На сигналы о приближении противника никак не реагировала, а продолжала перебирать зелень и связывать ее в пучки.
Поучалось это у нее удивительно красиво. Не глядя на руки, а на людей, она собирала пучки безупречно аккуратно, травинка к травинке по длине, грамм к грамму по весу.
Не утратившими изящество пальцами так же красиво она заплетала косички детям своей товарки из Таджикистана. Такие руки обычно бывают у скрипачей-пианистов или хирургов высшего класса, а тут обычная зеленщица из Грузии…
Был месяц май, пятое число. Сержант полиции, увидев в неположенном месте не сложенную в кошелку зелень, пнул это дело ботинком и сказал: "Еще раз увижу, загремишь в отделение…".
Пришло девятое мая, день Победы. Рано утром на рынке появился Андрей. Старая Нателла на своем месте. Зелень, ткемали и сопутствующие продукты разложены на ящике, самой Нателлы не видно — она в плотном окружении торгующего люда. Андрей бочком протискивается к центру внимания и застывает от неожиданности — перед ним та же Нателла, но… В линялой гимнастерка, на голове пилотка, на плечах капитанские погоны с эмблемой саперных войск. На груди ордена и комплект медалей за освобождение пол-Европы. А на ящике, рядом со снедью для продажи, большой букет цветов — для нее и разнообразная закуска — для всех. Початая бутылка "Двина" тоже для всех. Желающих много.
Рука сержанта полиции невольно потянулась к козырьку.
— Налейте Андрею, сегодня, сынок, можно даже полиции,- улыбается Нателла…
P.S. Откуда автор знает грузинку Нателлу, сержанта Андрея и весь Черемушкинский рынок в таких подробностях? Больше десяти лет он жил на улице Панферова, дом 11, в двух шагах от рынка и каждое утро, возвращаясь после пробежки, пересекал рынок вдоль и поперек. Знал почти всех и почти все знали его.
Недавно зашел на Черемушкинский снова. Время фильтрует базар — никого из старых уже не увидел.
