Программа "Восточное партнерство" является важным проектом и для Европейского союза, и для самих стран-участниц. Вот только цели их в этой программе совершенно противоположные. Если для постсоветских государств это шаг к полноценному браку, то для Брюсселя – возможность сохранить отношения в режиме "сожительства".
Восточноевропейский суррогат
Сам проект "Восточное партнерство" – это во многом сублимация. Дело в том, что отношения Евросоюза с рядом стран постсоветского пространства строятся вокруг волшебного слова "евроинтеграция". Этой морковкой Евросоюз заманивает в свой лагерь ориентированные на Запад элиты, надеждой на включение в ЕС убеждает их не участвовать или ограничить участие в интеграционных проектах с Россией.
К сожалению, выросшие на идеализации Запада (куда их, как выясняется из новейшей историографии постсоветских стран, постоянно не пускала "злая Россия") элиты не понимают, что пространство Евросоюза в понимании Брюсселя, Берлина и Парижа начинается не к западу от российско-украинской границы и тем более не к югу от Кавказских гор. Евросоюз заканчивается на востоке Польшей и Прибалтикой, а на юге Грецией. Его расширение за счет постсоветских стран стоит на повестке дня сразу же после вступления Турции – которая вот уже полвека находится в режиме ожидания и в обозримой перспективе там и останется.
ЕС не готов ни дотировать экономики постсоветских стран, ни взваливать на себя груз экономических реформ, ни получать новых трудовых мигрантов с востока, ни давать элитам этих государств право голоса и "вето". Последняя волна расширения за счет в какой-то степени чуждых европейским ценностям восточных стран в начале нулевых (когда в Евросоюз включили Польшу, Румынию, Болгарию и других) привела к серьезнейшему политико-экономическому кризису европейского проекта, оказавшегося неспособным интегрировать, воспитать и переварить новых членов. Поэтому о вступлении в объединение новых членов речи нет.
Однако озвучить эти перспективы постсоветским странам нельзя – в этом случае Брюссель теряет львиную долю своего влияния на них и фактически толкает их в интеграционные проекты с участием России. И именно для того, чтобы выйти из этой вилки – не включать, но и не отталкивать – было придумано "Восточное партнерство", куда ЕС включил Азербайджан, Армению, Беларусь, Грузию, Молдавию и Украину.
Сублимация евроинтеграции, суррогат членства – то есть процесс, в рамках которого эти страны вроде бы как институционально прикреплены к Евросоюзу, открыты для свободной экономической деятельности в них европейского бизнеса (передавая тем самым большой привет мерам по защите собственных производителей) и в той или иной степени управляются через исполнение ими европейских советов. В обмен на это с ними регулярно проводятся саммиты и выделяются какие-то копейки (точнее, евроценты) на различные выгодные Европе программы – но в то же время у постсоветских стран-участниц нет ни прав, ни голоса в принятии европейских решений.
Во время создания "Восточного партнерства" Евросоюз даже специально отмечал, что участие в программе нельзя рассматривать как этап вхождения в ЕС.
Нового дыхания не будет
Понятно, что после десятилетия такого вот "сожительства" постсоветские страны все чаще и чаще предлагают все-таки узаконить отношения.
"Еще до пандемии "Восточное партнерство" приблизилось к "моменту истины". Теперь, после 10 лет сотрудничества, оно либо заново изобретает себя и получает "новое дыхание", либо медленно, но верно теряет свою политическую актуальность", - отметил премьер-министр Молдавии Ион Кику.
Президент Украины же еще более настойчив в требованиях "пойти в ЗАГС".
"Восточное партнерство не должно ограничивать амбиции партнеров. Кому-то достаточно политического диалога, кому-то — стратегического партнерства с ЕС, кто-то стремится к интеграции общего рынка на основе "четырех свобод", а кто-то, как Украина, требует полноправного членства в ЕС", - заявил Владимир Зеленский.
Однако Европа не собирается вступать в брак – ее вполне устраивает нынешняя ситуация. Поэтому, отвечая на вопрос о перспективах Грузии в программе, глава Еврокомиссии Урсула фон дел Ляйнен говорила лишь об инвестициях, а также о "совместном целеполагании". В переводе с дипломатического на русский язык это означает, что Евросоюз продолжит оказывать серьезное (а кто-то, возможно, скажет решающее) влияние на процесс принятия решений в этих странах, реформируя местные реалии под европейские нужды – которые, как кому-то это ни покажется удивительным, иногда расходятся с нуждами населения самих постсоветских стран и их экономики.
Конечно, далеко не все постсоветские элиты воспринимают европейские целеполагания как заповеди. Все зависит от степени национальной ориентированности этих элит – есть условная Украина, где президент (судя по записям украинского политика Андрея Деркача) общается с западными партнерами как официант с богатым посетителем, а есть Азербайджан и Беларусь, где власти руководствуются интересами страны – в своем понимании, конечно.
Однако, несмотря на это, и Минск, и Баку, и Ереван, и все остальные страны-участницы "Восточного партнерства" принимают правила игры и продолжат участие в проекте даже в его нынешнем виде. Одни для того, чтобы сохранять какую-то видимость евроинтеграции – хотя бы для своего населения, которому они обещали "светлое европейское будущее". Другие – для того, чтобы поддерживать хорошие отношения с ЕС и обменивать демонстративную политическую лояльность Брюсселю на какие-то торговые и экономические преференции. Третьи же просто для того, чтобы сохранять в лице Евросоюза и Восточного Партнерства балансир российскому влиянию.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
