Отставка Георгий Гахария с поста премьера дает богатейшую пищу для размышлений, анализа и выводов. Причем, даже независимо от того, какие еще факторы, кроме упомянутых в официальном заявлении премьера, побудили его принять столь неординарное решение. Кстати, свалившееся на нас, словно снег на голову.
В последние годы мы как-то свыклись, что высшие чиновники меняются у нас довольно часто. В силу специфической структуры власти в Грузии понятны попытки некоторых экспертов призывать в таких случаях на помощь конспирологию. Если судить, скажем, по Германии и канцлеру Ангеле Меркель, занимающей этот пост больше полутора десятилетий, частая смена лидерства вовсе не является обязательным атрибутом парламентской республики.
Тем не менее, подобная возможность – все же естественное качество парламентской формы правления. И примеров такого рода тоже привести можно немало. Поэтому отложим в сторону копания в причинах ухода наших премьеров за последние 7-8 лет. Заострим внимание на другом: в общественно-политическом спектре эти смены не вызывали никаких эмоций. Фон, на котором отставка Гахария выглядит весьма примечательно. Потому как реакция на нее была – и эмоциональная, и политическая. Можно сказать, она никого не оставила равнодушным.
Оппозиция не скрывала торжества и широко отметила, как она объявила, свою победу. Подавляющая часть общественности, большинство политиков и экспертов поначалу ничего толком понять, кажется, не успели и чувствовали себя обескураженными. А вот для правящей верхушки "Грузинской мечты" уход Гахария, как видно, не стал неожиданным. Разве что, не мог не раздражать выбранный момент и публичный характер сделанного заявления.
В нем бывший теперь уже премьер безо всяких экивоков заявил, что разошелся во взглядах с руководством партии на арест лидера главной оппозиционной силы страны Никанора Мелия. До этого парламент в очередной раз лишил Мелия депутатской неприкосновенности. А накануне вечером Тбилисский городской суд в виде меры пресечения за невыплату залога присудил председателю "Национального движения" тюремный срок.
Надо отдать должное Гахария, момент он выбрал очень точно и умело. Может быть, почувствовал, что еще немного – и его загонят в угол, и не стал юлить. В общем, дал достаточно ясно понять, что считает вопрос политическим, и решительно снял с себя ответственность за возможный раскол в обществе. Чем вызвал, кстати, в целом позитивные отклики большинства политологов и экспертов.
Замену премьера политсовет "Мечты" утвердил стремительно. Подобная расторопность даже навела на сомнения: а кто, собственно, торжествовал победу – оппозиция или правящая команда? Если вообще уместно называть победой уход ответственного и, по общему признанию, неплохо зарекомендовавшего себя в конкретных грузинских реалиях "критического менеджера".
Своим уходом Гахария однозначно предотвратил открытое столкновение власти с оппозицией. Последняя не дала никаких оснований усомниться в том, что будет защищать своего лидера не только политически и морально, но и физически. Правоохранительные органы отложили силовую операцию. А некоторые высокопоставленные персоны "Мечты", похоже, оказались в том самом углу, который стремительно покинул уже теперь экс-премьер. Если операция будет возобновлена, за последствия всю ответственность придется нести правящей команде…
Оппозиция же не случайно воспряла духом. Уход из правящей партии сначала Бидзины Иванишвили, а затем и Георгия Гахария – двух персон, во многом определявших имидж "Мечты", придал новый импульс требованию оппозиции о проведении внеочередных выборов.
Вся эта тупиковая ситуация болезненно свидетельствует кое о чем еще. Такая демократичная форма управления, как парламентская республика, в качестве обязательного условия требует полного доверия электората к политическим партиям, а не к отдельным лидерам. Доросло ли до этого наше общество, готов ли "политический спектр"? Не воспринимается ли с нынешних позиций переход на парламентское правление лишь как попытка отдельных политиков узаконить продление своего срока пребывания у власти?
Опять-таки, простите, напрашивается сравнение с Ангелой Меркель. Гахария стал успешным и популярным менеджером, не прибегая к избитым политтехнологическим трюкам, не пытаясь предстать в глазах общества мифологическим героем, наделенным миссией спасителя. Образ, к сожалению, прочно въевшийся в нашу плоть и кровь.
Можно предположить: это был первый подобный опыт в политической практике Грузии. И своего рода тест. Прошел ли его добровольно покинувший высший государственный пост лидер и прошли ли его мы? Не торопитесь отвечать. Уходя, Георгий Гахария ни словом не обмолвился о том, что "с концами" уходит из политики и общественной жизни. Как это в свое время сделали Бидзина Иванишвили и бывший председатель "Нацдвижения" Григол Вашадзе.
Аналитики неоднократно высказывали мысль о том, что конструктивная оппозиция, или, как ее обобщенно окрестили избиратели, "третья сила", вполне может оформиться и внутри правящей партии. В подтверждение они приводят тенденцию, закрепившуюся в грузинской политике буквально у нас на глазах. "Круглый стол" изгнали бывшие соратники. "Союз граждан" пал жертвой собственных молодых реформаторов. В отстранении от власти "Национального движения" свою роль сыграли прежние сподвижники Михаила Саакашвили.
У многих, в том числе у меня, Гахария как глава Кабмина вообще никогда напрямую не ассоциировался с "Грузинской мечтой". Скорее, с человеком, для которого приоритетны интересы государственные, а не партийные. Но разве не в этом суть так называемой "третьей силы", о которой столько пишется и говорится?
"Третья сила" появится как раз-таки тогда, когда она будет реально востребована обществом. И в лице ушедшего со своего поста премьера у нас теперь есть определенные контуры того, как она могла бы выглядеть.
Остальное покажет жизнь. И, конечно же, наша с вами политическая зрелость.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
