https://sputnik-georgia.ru/20230808/politicheskiy-avtoritet--samyy-ostryy-i-opasnyy-defitsit-v-gruzii-281049467.html
Политический авторитет – самый острый и опасный дефицит в Грузии
Политический авторитет – самый острый и опасный дефицит в Грузии
Sputnik Грузия
Ломка традиций – движущий элемент революционных бурь. Но ни революции, ни бури не длятся вечно, и если сотворение и низвержение кумиров становится обыденностью... 08.08.2023, Sputnik Грузия
2023-08-08T21:20+0400
2023-08-08T21:20+0400
2023-08-08T21:20+0400
грузия
аналитика
политика
михаил саакашвили
леван хабеишвили
гия хухашвили
колумнисты
https://cdnn1.img.sputnik-georgia.com/img/07e7/03/06/275478938_0:120:1280:840_1920x0_80_0_0_5e769829b5094a34cc41710f60f2af67.jpg
Ломка традиций – движущий элемент революционных бурь. Но ни революции, ни бури не длятся вечно, и если сотворение и низвержение кумиров становится обыденностью и стилем поведения, это, по мнению колумниста Sputnik, убивает доверие ко всему политическому спектру Тенденциозность, предвзятость, вседозволенность способны на корню подорвать любой авторитет. Правда, с одной существенной оговоркой – если было что подрывать. Политические реалии и опросы последних лет показывают, что практически все грузинские политические партии высоким авторитетом у населения страны не пользуются. А значительная часть граждан – согласно последним опросам, больше половины – не испытывает доверия к политикам вообще. Правящие лидеры часто пытаются взвалить вину за подобное отношение на самих избирателей. Ссылаются на нашу, якобы, незрелость и даже неблагодарность, нежелание замечать добро. Чтобы избежать обвинений в пристрастности, не стану препарировать эту, отдающую душком авторитаризма позицию. Хотя всем нам не раз приходилось незаслуженно выслушивать подобные упреки. Обидные, чванливые, эгоистичные. Извращающие изначальную суть народовластия: по-гречески – демократии. Казалось бы, логичней выглядит критика власти со стороны оппозиционных политиков, политологов, экспертов. Они толкуют отсутствие доверия неумелым руководством, лицемерием, срывом предвыборных обещаний, десятками других прегрешений.Чем же объясняется столь, скажем так, прохладное отношение грузинских граждан в целом к авторитетным фигурам нашего политического спектра? Наряду с уже упомянутыми, есть тому и более глубинные причины. Они вбирают опыт истории, психологические и нравственные аспекты, особенности национального характера и др. Наконец, многое зависит от ракурса, под которым формируется та или иная оценка. Иными словами, далеко не все в этой сфере лежит на поверхности и поддается простым измерениям. Придирчивый читатель, возможно, обратил внимание, что, назвав чуть выше фигуры грузинского политического спектра авторитетными, я не заключил определение в кавычки, хотя в данном контексте они и напрашивались. Дело в том, что, имея в целом сходное значение, слово "авторитет" в разных политических традициях и даже языковых культурах довольно ощутимо отличается оттенками. И это во многом обусловливает его вариативность. Поясню. В качестве одного из основных значений в английских толковых словарях оно, например, подается как персона или организация, имеющие политическую или административную власть, а также наделенные правом контроля. В этом случае любой наш высокопоставленный чиновник, тем более, депутат, безусловно, является авторитетом, и кавычки тут, понятно, ни к чему. Но в традиционном грузинском понимании восприятие авторитета меняется и, пожалуй, меняется принципиально. Его отличает не столько возможность использования власти и полномочий, сколько наличие права ими обладать. Для грузина авторитет – это всеобщее признание, оценка заслуг, к которым примешиваются такие качества, как мудрость, нравственные добродетели. Поскольку в последние годы в среде грузинского политического истеблишмента постепенно укоренялась западная модель мышления, расхождения стали неизбежны. Самооценка партий и большинства политиков катастрофически, не побоюсь этого слова, не соответствуют оценкам общества. И разрыв это приобретает все более опасный характер. Отсюда настораживающие результаты социологических исследований. Однако завоевать достойное место в грузинском общественном сознании – это принципиально иная категория сложности. Да, революции, в отличии от эволюции, создают иллюзию, что можно отнять и присвоить чужой авторитет. Однако, как неизменно убеждают история и время, отнять и присвоить можно только власть. Это очень тонко подметил публицист Теймураз Коридзе. 34-летний Михаил Саакашвили вполне мог стать президентом конституционным путем – надо было дождаться выборов, благо, до них оставалось недолго. Но авторитет? Где его взять не обремененному серьезными политическими шагами и решениями амбициозному молодому политику? Следует принять во внимание, что Шеварднадзе – это может нравиться или нет – бесспорно, обладал высоким политическим авторитетом, на завоевание которого ушли годы. Саакашвили хитроумно решил одним махом прибрать все себе, демонстративно выпив чай из чужого стакана и устроив мебельный погром в зале парламента. Ведь революции в решающий момент не требуют ни особых знаний, ни ума, ни опыта – только вседозволенности, драйва и авантюризма. Казалось, все у него получилось. Но вот незадача! Если подлинный авторитет способен привести кого-то к власти, то, как выясняется, власть, добытая силовым путем в состоянии плодить только дутые авторитеты. Которые, по понятным причинам, неизбежно начинают преследовать и искоренять в обществе авторитеты истинные. Псевдо-авторитеты опасны и тем, что закладывают прецедент. И вот уже каждый, кто в состоянии похвастать молодостью и энергией (не приведи господь, еще и харизмой!), начинает мнить из себя политика и претендовать на власть. Это лишает общество ориентиров, и оно перестает признавать авторитеты вообще! Формируется в целом нездоровая общественная атмосфера. Эксперт Гия Хухашвили даже нашел виноватого: мол, Иванишвили позаботился не о том, чтобы самому быть хорошим, а о том, чтобы все другие вымазались в грязи, и это ему удалось. Каждый волен с таким мнением согласиться или поспорить. Но проблема в другом: никто зрелого человека, тем более, политика делать хорошим не обязан. А незрелых к власти нельзя допускать! Для "Мечты" выборы 2024 года – вопрос жизни и смерти, предрекает политолог Сосо Цинцадзе. Метафора довольно затасканная. Задумывался ли кто-нибудь, почему в глазах почти любого грузинского политика потеря власти равнозначна смерти?! Почему, политик, всерьез считающий себя авторитетной фигурой, вне власти видит впереди лишь разверзшуюся пропасть? Не потому ли, что, как говорила Маргарет Тетчер, любая женщина, знакомая с проблемами ведения домашнего хозяйства, понимает проблемы управления страной лучше, чем он?.. Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
Sputnik Грузия
media@sputniknews.com
+74956456601
MIA „Rossiya Segodnya“
2023
Котэ Ингороква
https://cdnn1.img.sputnik-georgia.com/img/23768/00/237680064_0:0:999:999_100x100_80_0_0_fec1b8e526246296766b3155fcf4c0b3.jpg
Котэ Ингороква
https://cdnn1.img.sputnik-georgia.com/img/23768/00/237680064_0:0:999:999_100x100_80_0_0_fec1b8e526246296766b3155fcf4c0b3.jpg
Новости
ru_GE
Sputnik Грузия
media@sputniknews.com
+74956456601
MIA „Rossiya Segodnya“
Sputnik Грузия
media@sputniknews.com
+74956456601
MIA „Rossiya Segodnya“
Котэ Ингороква
https://cdnn1.img.sputnik-georgia.com/img/23768/00/237680064_0:0:999:999_100x100_80_0_0_fec1b8e526246296766b3155fcf4c0b3.jpg
грузия, аналитика, политика, михаил саакашвили, леван хабеишвили, гия хухашвили, колумнисты
грузия, аналитика, политика, михаил саакашвили, леван хабеишвили, гия хухашвили, колумнисты
Политический авторитет – самый острый и опасный дефицит в Грузии
Ломка традиций – движущий элемент революционных бурь. Но ни революции, ни бури не длятся вечно, и если сотворение и низвержение кумиров становится обыденностью и стилем поведения, это, по мнению колумниста Sputnik, убивает доверие ко всему политическому спектру
Ломка традиций – движущий элемент революционных бурь. Но ни революции, ни бури не длятся вечно, и если сотворение и низвержение кумиров становится обыденностью и стилем поведения, это, по мнению колумниста Sputnik, убивает доверие ко всему политическому спектру
Тенденциозность, предвзятость, вседозволенность способны на корню подорвать любой авторитет. Правда, с одной существенной оговоркой – если было что подрывать. Политические реалии и опросы последних лет показывают, что практически все грузинские политические партии высоким авторитетом у населения страны не пользуются. А значительная часть граждан – согласно последним опросам, больше половины – не испытывает доверия к политикам вообще.
Правящие лидеры часто пытаются взвалить вину за подобное отношение на самих избирателей. Ссылаются на нашу, якобы, незрелость и даже неблагодарность, нежелание замечать добро. Чтобы избежать обвинений в пристрастности, не стану препарировать эту, отдающую душком авторитаризма позицию. Хотя всем нам не раз приходилось незаслуженно выслушивать подобные упреки. Обидные, чванливые, эгоистичные. Извращающие изначальную суть народовластия: по-гречески – демократии.
Казалось бы, логичней выглядит критика власти со стороны оппозиционных политиков, политологов, экспертов. Они толкуют отсутствие доверия неумелым руководством, лицемерием, срывом предвыборных обещаний, десятками других прегрешений.
Тем не менее, это не может объяснить еще большего недоверия населения Грузии к самой оппозиции. Критика крайне неконструктивна, неконкретна и, соответственно, не добавляет веса и тем, от кого исходит.
Чем же объясняется столь, скажем так, прохладное отношение грузинских граждан в целом к авторитетным фигурам нашего политического спектра?
Наряду с уже упомянутыми, есть тому и более глубинные причины. Они вбирают опыт истории, психологические и нравственные аспекты, особенности национального характера и др. Наконец, многое зависит от ракурса, под которым формируется та или иная оценка. Иными словами, далеко не все в этой сфере лежит на поверхности и поддается простым измерениям.
Придирчивый читатель, возможно, обратил внимание, что, назвав чуть выше фигуры грузинского политического спектра авторитетными, я не заключил определение в кавычки, хотя в данном контексте они и напрашивались. Дело в том, что, имея в целом сходное значение, слово "авторитет" в разных политических традициях и даже языковых культурах довольно ощутимо отличается оттенками. И это во многом обусловливает его вариативность.
Поясню. В качестве одного из основных значений в английских толковых словарях оно, например, подается как персона или организация, имеющие политическую или административную власть, а также наделенные правом контроля. В этом случае любой наш высокопоставленный чиновник, тем более, депутат, безусловно, является авторитетом, и кавычки тут, понятно, ни к чему.
Но в традиционном грузинском понимании восприятие авторитета меняется и, пожалуй, меняется принципиально. Его отличает не столько возможность использования власти и полномочий, сколько наличие права ими обладать. Для грузина авторитет – это всеобщее признание, оценка заслуг, к которым примешиваются такие качества, как мудрость, нравственные добродетели.
Поскольку в последние годы в среде грузинского политического истеблишмента постепенно укоренялась западная модель мышления, расхождения стали неизбежны. Самооценка партий и большинства политиков катастрофически, не побоюсь этого слова, не соответствуют оценкам общества. И разрыв это приобретает все более опасный характер. Отсюда настораживающие результаты социологических исследований.
Согласен, с точки зрения легитимности, полномочий, сфер влияния, как правящая партия, так и главная оппозиционная сила обладают в Грузии достаточным весом. Их авторитет преимущественно опирается на действующие демократические институты и принципы – парламент, выборность и т.д. Избран – следовательно, авторитет.
Однако завоевать достойное место в грузинском общественном сознании – это принципиально иная категория сложности. Да, революции, в отличии от эволюции, создают иллюзию, что можно отнять и присвоить чужой авторитет. Однако, как неизменно убеждают история и время, отнять и присвоить можно только власть.
Это очень тонко подметил публицист Теймураз Коридзе. 34-летний Михаил Саакашвили вполне мог стать президентом конституционным путем – надо было дождаться выборов, благо, до них оставалось недолго. Но авторитет? Где его взять не обремененному серьезными политическими шагами и решениями амбициозному молодому политику?
Следует принять во внимание, что Шеварднадзе – это может нравиться или нет – бесспорно, обладал высоким политическим авторитетом, на завоевание которого ушли годы. Саакашвили хитроумно решил одним махом прибрать все себе, демонстративно выпив чай из чужого стакана и устроив мебельный погром в зале парламента. Ведь революции в решающий момент не требуют ни особых знаний, ни ума, ни опыта – только вседозволенности, драйва и авантюризма.
Казалось, все у него получилось. Но вот незадача! Если подлинный авторитет способен привести кого-то к власти, то, как выясняется, власть, добытая силовым путем в состоянии плодить только дутые авторитеты. Которые, по понятным причинам, неизбежно начинают преследовать и искоренять в обществе авторитеты истинные.
Псевдо-авторитеты опасны и тем, что закладывают прецедент. И вот уже каждый, кто в состоянии похвастать молодостью и энергией (не приведи господь, еще и харизмой!), начинает мнить из себя политика и претендовать на власть. Это лишает общество ориентиров, и оно перестает признавать авторитеты вообще! Формируется в целом нездоровая общественная атмосфера.
Ни один из наследников Саакашвили не стал авторитетной фигурой, пишет Коридзе. В конечном счете, в роли нового вождя националов перед нами, как и следовало предположить, предстал Леван Хабеишвили. Человек, выделяющийся на общем бесцветном политическом фоне лишь своей скандальной известностью…
Эксперт Гия Хухашвили даже нашел виноватого: мол, Иванишвили позаботился не о том, чтобы самому быть хорошим, а о том, чтобы все другие вымазались в грязи, и это ему удалось. Каждый волен с таким мнением согласиться или поспорить. Но проблема в другом: никто зрелого человека, тем более, политика делать хорошим не обязан. А незрелых к власти нельзя допускать!
Для "Мечты" выборы 2024 года – вопрос жизни и смерти, предрекает политолог Сосо Цинцадзе. Метафора довольно затасканная. Задумывался ли кто-нибудь, почему в глазах почти любого грузинского политика потеря власти равнозначна смерти?! Почему, политик, всерьез считающий себя авторитетной фигурой, вне власти видит впереди лишь разверзшуюся пропасть?
Не потому ли, что, как говорила Маргарет Тетчер, любая женщина, знакомая с проблемами ведения домашнего хозяйства, понимает проблемы управления страной лучше, чем он?..
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
