Могло ли случиться так, чтобы два молодых человека жили в небольшом городе Гори и не пересеклись? Пересеклись, и даже сдружились. Гремучая смесь кавказского темперамента, переросшего со временем в пламенную революционную страсть, сделала одного из них Сталиным, другого все знают под именем Камо. А он – Симон Аршакович Тер-Петросян.
Тогда почему Камо? Потому что, когда плохо учишься в школе и даже исключаешься из нее за плохое поведение на уроках закона Божьего, то не будешь знать не только десять заповедей, но и грамматические правила и арифметические действия.
Репетитором Симона в русском языке какое-то время был, как поется в знаменитом хите, "товарищ Сталин, большой ученый, в языкознании познавший толк", не сумевший, однако, научить подопечного правильному использованию наречий. В результате вместо "кому?" Симон упорно говорил "камо?" и таким образом закрепил за собой эту кличку.
Говорят, прижилась она еще и потому, что нравилась самому Симону. "Я — Камо, я — Камо. Я и армянин, я и грузин, я и еврей, я и француз… Камо — это не Иван, не Жан, это самая интернациональная кличка", — часто повторял молодой человек. Так на всю жизнь и осталось — "Камо".
А жизнь, между тем, складывалась по правилам крутого боевика. Вступив в РСДРП, Камо не стал зацикливаться на теоретических вопросах партийной жизни (скучновато), а с головой ушел в жесткую практику революционного переустройства жизни.
Что бы это значило? Это значило: организовывать подпольные типографии, доставлять из-за границы пропагандистскую литературу, а главное, оружие, которое либо закупается, либо захватывается. Точно так и с деньгами, которые или зарабатываются, или отнимаются. Камо пошел вторым путем.
… Лето 1907 года, Тифлис, Эриванская площадь. Конный экипаж в сопровождении усиленной охраны следует к зданию Государственного банка. Неожиданно гремят взрывы, раздаются выстрелы, смешались в кучу кони, люди, льется кровь. Ограбление! Группа Камо похищает мешки с золотыми рублями (сегодня — это около тридцати миллионов долларов).
Первый арест случился в ноябре 1903 года. Девять месяцев отсидки, затем побег.
Два года спустя: арестован, избит, два с половиной месяца за решеткой и снова в бега. Не нашли – успел вовремя поменяться фамилией со знакомым грузином.
Ограбление века: революционер Камо и юная армянка из Тифлиса >>
Но до того как "сделать ноги" самому, Камо устроил побег тридцати двух заключенных. В истории самой известной в Тифлисе Метехской тюрьмы такого еще не было. А дальше было еще больше интересного.
Почему у Камо получалось то, что часто не получалось у других? Необыкновенная дерзость, способность мгновенно принимать решение, умение перевоплощаться в кого угодно, и, само собой разумеется, госпожа удача.
Переходим к примерам. Камо в театре, где должен был разбрасывать листовки. В антракте, в фойе, встречает начальника тюрьмы, из которой бежал незадолго до этого. Положение критическое. Камо, улыбаясь, идет навстречу начальнику тюрьмы: "Да, вы не ошиблись, это действительно я". Начальник тюрьмы цедит сквозь зубы: "Убирайтесь вон, иначе я вас арестую".
Жена полицеймейстера в замешательстве. А тут еще как назло в дом входит муж, говорит: "Выследили опасного преступника, вот-вот должны его взять". Камо все это слышит в соседней комнате. Как только муж ушел, женщина выпустила Камо через другой выход. Трудно сказать, почему она так поступила, но и на этот раз Камо спасся.
Есть такая поговорка: "Если ты в посконной рубахе не можешь показать себя князем, какой же ты князь?". А грузинский князь – он князь с оттенками: вальяжность, сановитость в тонком сочетании с простонародной лексикой и широтой души. Как Камо, не сумевшему осилить наречия, удалось изобразить из себя князя Дадиани, понять трудно. Но изобразил, вволю покуражился, и от ареста ушел.
Но бесконечно везти не может никому, и в 1907 году наш герой оказывается в Маобитской тюрьме Германии, а это заведение похлеще Метехского в Тифлисе. Камо играет новую роль — неизлечимого сумасшедшего, которого сколько и как ни бей — а не больно.
Экспертом по делу было приглашено медицинское светило.
И вот тюремщики проводят по руке Камо раскаленным шомполом, дымится кожа, на лице Камо, как пишут в романах, "не дрогнул ни один мускул". А как зрачки? Зрачки предательски расширяются. Светило, пораженное мужеством подопытного революционера, нарушает клятву Гиппократа и признает Камо невменяемым.
Это должно было облегчило участь подсудимого. Камо выдают России, привозят в Тифлис, помещают в тюремную больницу, откуда, он как нетрудно догадаться, бежит.
А дальше была предпринята еще одна попытка ограбления, на этот раз денежной почты, но неудачная. Камо ранили, арестовали, суд приговорил его к смертной казни. Прокурор, симпатизировавший Камо, медлил с отправкой приговора на утверждение и дотянул до объявления амнистии, после чего приговор заменили двадцатилетней каторгой. Отсидку определили в Харьковской тюрьме.
…Последний год жизни — 1922-ой. 13 июня, Тифлис, Верийский спуск. Камо едет на велосипеде, навстречу ему грузовик. Столкновение.
"Удар был настолько силен, — писали в тифлисских газетах, — что товарища Камо отбросило в сторону, и, ударившись головой о тротуарную плиту, он потерял сознание. В больнице, не приходя в себя, Камо скончался".
Погребен на Вакийской кладбище Тбилиси, рядом с сестрой Джавиар.