У меня есть поэт, чьи стихи я люблю с детства. Мне их читала бабушка, а потом я читала их своим детям. Ну а они, надеюсь, будут читать его литературу уже своим детям. Имя его Самуил Яковлевич Маршак. Среди множества замечательных произведений у него есть детское стихотворение, которое называется "Дом, который построил Джек".
Так вот, попав в этот мтацминдский дом и познакомившись с владельцем второго этажа, я поняла, что это и есть тот самый Джек. Только в нашем случае его зовут Тариэл. И не построил, а отреставрировал. И не весь дом, а балкон и лестницу с парадной. Но давайте все же по порядку.
Библиотека в парадной, которую отремонтировал Тариэл
Итак, погода за окном стояла ясная и погожая. Одна из тех, что выпадает пред уходом солнца в зимнюю спячку. Когда ты понимаешь, что заигрывая с тобой своими лучами, оно прощается. Поэтому, вооружившись фотокамерой, мы с подругой отправились бродить по тбилисским улочкам.
Ходили мы долго, заглядывая во дворы и делая колоритные снимки. Пока не забрели в Мтацминдский переулок. От него до фуникулера рукой подать, кажется, вытяни ладонь и дотянешься до телевизионной вышки.
Есть в этом переулке пара чудесных домов. Очень захотелось попасть в один из них, но входная дверь оказалась закрытой. По опыту я знаю, что в таких случаях нужно зайти во двор и попросить код замка у жителей.
Двор небольшой, но с таким великолепным дополнением – конюшней, что мы на минуту даже забываем, а зачем собственно заглянули в него. Конечно, за время моих прогулок по Тифлису я не раз встречала строения, в которых в прошлом располагалось жилье для братьев наших меньших. Но ни разу, ни в одном тбилисском дворе не находила такой роскошной и внушительной конюшни.
И тут на резном, колоритном балконе показался молодой человек. "Я сейчас спущусь и отопру вам дверь в парадную", – ответил он и скрылся в комнатах.
Пока мы топтались у входной двери в ожидании молодого мужчины, успели рассмотреть надпись на пороге с указанием первого владельца дома Давида Бараташвили. Позже, вернувшись с прогулки, я нашла информацию о нем. Оказалось, именно благодаря инициативе Давида Бараташвили, погибшего в Азербайджане известного поэта Николоза Бараташвили перезахоронили в Дидубийском пантеоне.
Известно также и о том, что Давид Бараташвили активно поддерживал грузинское общество по распространению грамотности. Между тем, замочная скважина хрипло лязгнула и впустила нас внутрь. Там нас уже встретил Тариэл Чичуа.
Делаем пару шагов по мраморным лестницам и оказываемся опять перед дверью, ведущей непосредственно в парадную. Деревянная дверь повторяет полностью форму первой, входной двери. Но является не оригиналом, а копией. Тариэл рассказывает, что эту дверь их семья решила поставить во время масштабной реставрации.
Наконец, попадаем в парадную и хором охаем. Потому что, переступая порог тбилисской парадной, ожидаешь увидеть все, что угодно, только не библиотеку в княжеских покоях. Книжные полки нашли приют под лестницей парадной. Стекла в них начищены до блеска. Литература на разных языках. На самой верхней полке, в качестве декора огромная морская раковина.
"Когда так много позади
Всего, в особенности – горя,
Поддержки чьей-нибудь не жди,
Сядь в поезд, высадись у моря…"
Для завершения интеллектуальной ауры тут не хватает кресла-качалки. Книжные полки вынесли в парадную, когда делали в квартире ремонт, объясняет Тариэл. А потом решили их оставить тут, уж больно органично они вписались в интерьер.
Прозрачный потолок и росписи дома, в котором живет Тариэл
У вас бывало состояние, когда от обстановки, в которую ты попал, у тебя вырастают крылья? Нет, речь не о любви, когда летать охота. Хотя, возможно, и о ней также. Потому что только вдохнув ее в каждый камушек, можно оживить пространств.
Речь о количестве воздуха и легкости бытия в этих коридорах. Так и кажется, что взмахнешь рукой и полетишь в небо, от которого тебя отделает стеклянный потолок. Достигается такое ощущение за счет светлого рисунка на стенах парадной и огромного количества света, проникающего через проем в потолке.
История тбилисского дома, в котором пытали, а потом лечили >>>
- Раньше он был гораздо ниже и стекла в нем были витражными, – объясняет Тариэл. – Со временем одни стекла потемнели, другие – поломались, третьи – пропали. И когда мы 12 лет назад занялись реставрацией, то решили поднять его еще выше и заменить его обыкновенными стеклами. И по итогам стало вот так светло.
Впрочем, реставрация коснулась тогда не только потолка и стен парадной. Обновили лестничные ограждения, балкон во дворе и лестницу, ведущую со двора на балкон. Ну и наконец, самое главное, дом опоясали траншеи, потому что в семье решили укрепить и фундамент.
Сага о доме с фонарем и видом на Куру, и немного философии по-тбилисски >>>
Семье Тариэла принадлежит почти весь второй этаж. "Не сразу, но нам удалось выкупить его у жильцов. На текущий момент в доме живет до пяти семей", – рассказывает мужчина.
До пяти семей живет, а реставрацию проводила всего одна из них. Все серьезные работы по укреплению дома и его восстановлению легли на плечи семьи Тариэла. Но тут, как говорится, без претензий. Есть деньги – делай, нет – живи в обшарпанном доме, ничего тут не попишешь.
В домах живут люди с самыми разными финансовыми доходами и зачастую у многих из них не хватает средств даже на ремонт в собственной квартире, не то что скидываться на восстановление дома. Поэтому для некоторых жителей приход инвестора и строительство высоток – воплощение мечты.
К слову, недалеко от княжеского дома стоит многоэтажный корпус. Уродливый и не вписывающийся в архитектурный контекст, но тем не менее мозолящий глаз. На месте старого особняка тоже мог появиться бетонный монстр. Но семья Тариэла отстояла право на жизнь. И старец, пережив кризис, продолжил жить.
История про преферанс и камины дома, в котором живет Тариэл
"Нам повезло, у нас оказались средства, и мы смогли отремонтировать наш дом, – признается мой собеседник. – Но не все это могут себе позволить. Нам нужно перенять европейский опыт, где люди, которые не в состоянии заботиться о таких домах, должны продать тем, кто сможет содержать их в нормальном состоянии. А те, в свою очередь, уже обязаны по закону содержать в нормальном состоянии. Город не должен терять архитектурный памятник, из-за того, что ты не можешь его содержать.
Наша беседа с Тариэлом, помимо всего прочего, содержала и ликбез. Например, он нас просветил относительно особенностей реставрационных работ. Он и сам мало разбирался во всем этом до тех пор, пока не решил заняться восстановлением старинного дома. И узнал, что старые квадратные кирпичи имели состав более органичный, нежели сегодняшние.
Старый кирпич, как бы сказать, дышал. И в строительстве использовался в кладке этот кирпич с укрепляющей смесью, отличающейся от цемента. Использовать старый кирпич в сочетании с цементом в строительстве ни в коем случае нельзя, потому что цемент блокирует свойство старого кирпича дышать.
- Перешли бы куда-нибудь в другое место жить?
- Кто мне подарит проживание в таком дом? Нужно просто понимать, что тебе повезло. Помимо ценной архитектуры, у дома есть своя история, которая неразрывно переплетается с историей моей семьи, и это для меня очень ценно. По семейному преданию дом достался нам занятным образом. Сын Давида Бараташвили был большим игроком и проиграл этот дом в партии в преферанс. Тот, кому он проиграл, в домах не нуждался и выставил дом на аукцион, а отец моего деда его купил. Вот такая вот история, – улыбается Тариэл.
- А старинные камины, есть ли они в вашем доме?
-Да, – многозначительно улыбается Тариэл, – и очень красивые. Только вам придется одеть маски, – предупреждает он. И как атаман, ведет нас за собой к сокровищам князей.
Высокая дверь открывается, и мы оказываемся на пороге большой и просторной комнаты. Справа от меня у стены находится красивая печь с начищенным до блеска кафелем. В середине комнаты – стол, из старинных, за которым наверняка еще благородные предки сиживали. И сейчас сидят двое мужчин и одна женщина. Они, как по команде, оборачиваются и смотрят вопросительно на Тариэла. Он в двух словах объясняет домашним о цели высадки нашего хилого десанта.
- Ваш интерес, конечно, понятен и похвален, – начинает мужчина. – Но за окном свирепствует корона, и мы пытаемся ограничить наше общение с внешним миром, – чувствуется, что человек, говоря все это нам, чувствует некий дискомфорт. – Вы нас правильно поймите, мы даже с родственниками не выходим на контакт. Вот закончится пандемия, тогда, пожалуйста, приходите, снимайте. А сейчас, увы, вынуждены в целях безопасности, вам отказать.
Так не солоно хлебавши мы покидаем княжеские покои. Выходим из дома на улицу, а оттуда направляемся во двор к конюшне. Слышен цокот копыт. По корявой мтацминдской мостовой устало тащится фаэтон.
Останавливается у парадной. Князь прыгает с подножки фаэтона, и через пару минут авто закатывается во двор. Наступает тишина, прерываемая разве что фырканьем лошадей и ржавым скрипом ворот конюшни.
Теперь это внушительное здание используются в качестве подсобного помещения. И несмотря на то, что является так же, как и дом, объектом культурного наследия, претерпевает тяжелые времена. Впрочем, судя по всему ненадолго, потому что у дома есть такие чудесные жители. Те, кто потихоньку, но планомерно строит, укрепляет, ремонтирует. Как рассказывает Тариэл, они обращались не раз в мэрию, а потом решили также, как и дом, восстанавливать своими усилиями.
- В следующий раз я обещаю более полную экскурсию и конюшня, я надеюсь, будет к тому времени готова.
Мы еще долго говорили с нашим симпатичным визави. При этом, заметив нашу искреннюю заинтересованность, ему хотелось рассказать нам как можно больше. И создавалось впечатление, что у этого человека нет других забот, как уважить вас и проявить участие. Расставаться нам не хотелось вообще, и мы договорились встретиться еще. Он сел в машину и выехал со двора. А мы еще остались в нем стоять некоторое время.
Осень укутывала двор в рыжее покрывало. Временами налетал легкий ветер, шурша листвой и напевая колыбельную.