Уточним – судьи в широком смысле: и сам суд, и общественность, политический спектр, пресса. Судить у нас готовы все, но в порыве доказать свою правоту стороны, как кажется колумнисту Sputnik, стараются поменьше говорить о самих обвинениях и забывают про закон.
Ситуация с приговором гендиректору оппозиционного телеканала "Мтавари архи" Нике Гварамия характерна для дел, обросших политическим налетом. Особенно, когда его старательно напыляют на нейтральную правовую плоскость и оппозиция, и власть. Да и реально политический оттенок в деле однозначно присутствует – как ни крути, Ника Гварамия фигура публичная. Общественность привыкла воспринимать его как рупор радикального оппозиционного крыла.
Амплуа, которое никем, кстати, не оспаривается. И это одна из причин, почему часть представителей общества откровенно злорадствует. К тому же, понося оппонентов, Гварамия не привык выбирать выражений. Как справедливо заметил в "Резонанси" (18.05) политолог Рамаз Сакварелидзе, оскорблял он всех – политиков, послов, не говоря о рядовых жертвах словесного произвола.
Похоже, отсутствие цензуры экс-гендиректор телекомпании "Рустави 2" и гендиректор телеканала "Мтавари архи" воспринял как стимул к продвижению нецензурного мата в грузинском публичном пространстве. И умело маскировал под своей эпатажностью откровенные провокации.
Элитные квартиры и авто: прокурор рассказал, куда Гварамия потратил деньги "Рустави 2" >>
Вместе с тем, многие политики и представители неформальных структур крайне возмущены вынесенным приговором. Как человек, в юридическом смысле не искушенный, вынужден эти сомнения отчасти разделить. Злонамеренно упущенная по вине экс-гендиректора "Рустави 2" почти 7-миллионная прибыль компании как-то не очень вяжется со штрафом всего… в 50 тысяч лари. А уж за что "начислен" реальный тюремный срок, обывателю, не способному, вроде меня, протиснуться сквозь частокол правовых закорючек, и вовсе непонятно.
Тем не менее, подводить наказание под статью уголовного кодекса – дело юристов, а не обывателей. Вдобавок, приговор можно обжаловать в вышестоящих инстанциях, в том числе международных. Так что оставим этот вопрос на их совести. Просто, в отличие от некоторых участников разгоревшейся дискуссии, постараемся максимально сохранять уважение к закону.
Публичные голословные заявления о том, что процесс был исключительно политический, тенденциозный и представлял собой расправу над Гварамия, - одна из распространенных форм такого неуважения. Ее и пропагандой-то не назовешь – какая-то твердолобая агитация. Может потрудиться и подкрепить эмоции конкретными доводами и фактами? Если они, конечно, есть.
Правда, ничем не лучше и другой аргумент – мол, не время было арестовывать Гварамия, раз Грузия подала заявку на вступление в Евросоюз. То есть кое-кто из авторитетных экспертов и политологов на полном серьезе выражает сожаление, что мы не зажмурили глаза и не обманули европейских партнеров! Проведя аналогию с наиболее безобидным сегментом гварамиевской лексики – "не накололи и не кинули". Согласитесь, вполне в духе древнего, как история, азиатского коварства. Которое и сам Запад в последнее время охотно берет на вооружение.
Или прием, косвенно компрометирующий судебное решение. Ряд изданий вдруг, как бы ненароком, вспомнили о заслугах Анзора Гварамия – отца Ники и соратника первого президента Грузии. По-вашему, оправдывать сына заслугами отца – это в духе европейского подхода?! Которого на этот раз требуют от пятого нашего президента: "Если в Саломе Зурабишвили осталось что-то европейское…" - пишет "Ахали таоба" (17.05).
Можно поспорить по поводу политической составляющей гварамиевского дела, но что институт помилования слишком часто стал использоваться в Грузии в качестве инструмента для политических манипуляций, давно ни у кого сомнений не вызывает. Гораздо резонней вопрос иного рода, заданный "Версией" (18-24.05): насколько релевантно в 21-м веке арестовывать человека за "катание" на служебной автомашине?
Что тут возразишь! Корректней было бы, конечно, написать не "кататься", а "использовать для личных целей", но согласен, арест – явный перебор. Кстати, мало кто, наверное, знает, что в Налоговом кодексе прописаны конкретные требования на сей случай. Их никто не читает, забывая, что закон требует подобную услугу оплачивать по специально установленному тарифу.
Кроме того, если верить следствию, за служебным автомобилем тянется целый шлейф серьезных финансовых нарушений. Да и насколько релевантно (вернем автору статьи этот термин) грузинскому журналисту, яростно борющемуся за справедливость, раскатывать на фоне тяжелейшего социально-экономического положения страны в "Porsche Macan S"?
О журналистике речь зашла неслучайно – оппозиция усиленно старается представить Гварамия не в роли телемагната, высокооплачиваемого менеджера, а именно в качестве журналиста. Нетрудно догадаться почему. Гендиректор и сам не скрывает ("Резонанси", 16.05): абсолютно исключено, что он станет оплачивать штраф. Следовательно, будет наложен арест на его долю в телекомпании "Мтавари архи" (как он утверждает, другого имущества у него нет). А это уже, простите, вторжение в свободные медиа…
Поскольку Ника Гварамия позиционирует себя как наш коллега, хочется специально сказать несколько слов по этому поводу. Начнем с того, что скандалы вокруг ареста журналистов случались в Грузии и раньше. К примеру, за мошенничество был осужден небезызвестный Шалва Рамишвили. Предпринимались попытки подать в качестве представителя этой древнейшей сферы даже одиозного Георгия Руруа. Теперь вот Гварамия…
Однако лишь однажды обвинение напрямую коснулось профессиональной деятельности. Когда "за измену" режимом были брошены в тюрьму тбилисские фотографы, освещавшие события 7 ноября 2007 года. Напомню, тогда вся журналистская братия, вне деления на "подвластную" и оппозиционную, решительно и дружно встала на их защиту. Арест Ники опротестовывают преимущественно собраться по перу, находившиеся у него в подчинении и разделяющие его радикальные взгляды.
Лично я в этом смысле отношусь к числу тех коллег и других представителей общества, которым Нику Гварамия просто очень жаль. Хотя бы по причине того, что человек он, несомненно, отмеченный талантом. И, возможно, по-своему – не так, как я и некоторые люди в моем окружении – понимает свое предназначение. Требуя наказать его построже или оправдать, исходя из личного восприятия и политической конъюнктуры, мы обесцениваем Закон.
Что, между прочим, выглядит крайне нелепо на фоне постоянных призывов политиков и общественности, требующих скорейшего проведения в Грузии судебной реформы. Признайтесь, положа руку на сердце, неужели кто-то действительно верит в ее успех, при этом допуская, что люди вправе избегать наказания из уважения к заслугам близких? Что есть особые социальные касты неприкасаемых – например, политики? Что журналиста нельзя судить за конкретные уголовные деяния, не имеющие отношения к его профессиональной деятельности.
Сегодня много говорится о недопустимости выборочного наказания. Безусловно, выборочное право – это порочная практика. Но с другой стороны, если факт выявлен, что прикажете делать? Поощрять выборочную безнаказанность?.. Хочется верить, что в отношении Ники Гварамия конечное слово будет принадлежать только правосудию, а не сопутствующим политическим моментам. И что грузинское правосудие наконец-то проявит себя как неангажированное, строгое, но гуманное, принципиальное и справедливое.
И еще об одном. Когда человек находится на виду, он обязан особенно бережно заботиться о своей репутации. Если хотите, требовать с себя больше, чем с других. Тяжело? Еще как! Но ведь ни политиками, ни журналистами не рождаются.
Люди добровольно становятся на этот тернистый путь и сами выбирают свою судьбу.
По материалам грузинской прессы
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции