Я на неделе шла по улице Кикодзе (бывшей Паскевича). Шла и дом в густой листве нашла. В этом трехэтажном доме есть и роспись, и камин. Атмосфера, тайна, люди – все, что нужно для души. Однако… Считалки считалочками, а дом в самом деле удивительный.
Я про него как-то читала в Сети, что в нем якобы жил консул Персии в Тифлисе Мирза Риза хан. Точнее, консул в нем работал, а вот жил на улице Чонкадзе, в прошлом Гудовича. Может замечали на воротах, ведущих во двор дома под номером 11 арабскую вязь? Вот в нем-то и жил персидский консул, и работал, по всей видимости, он тоже в том доме, площадь дома вполне позволяла. А у этого дома совершенно другая история.
Дом, который построил Егор
Насмотревшись на дом снаружи, я направилась в сторону парадной. Кстати, в летнее время рассмотреть его фасад бывает сложнее. Потому что в это время года он кутается в покрывало листвы, все равно что последний пуританин на земном шаре. У входа в дом над дверью козырек. А вот в самом верху двери обнаруживаю буквы из русского алфавита – Е и П. Немногим позже, нахожу информацию о том, что дом принадлежал Егору Придонову, отсюда эти инициалы.
Придонов родился в Тифлисе в 1816 году. На пост главы города он был избран в 1862-м. Во время его правления в городе открылось ремесленное училище. Центральные улицы и площади были вымощены плитами. Подумаешь, заметит современный горожанин. Ан нет, проблема-то была ужас как актуальна.
О покушении на Александра Милова и других событиях тифлисской жизни >>>
Из письма публициста, востоковеда Уманцева: "По широкой полосе жидкой грязи, лежавшей вдоль середины всех улиц, перекладная довезла меня до Эриванской площади. Головинский проспект, по которому я ехал, хотя довольно широк, но положение некоторых домов в некоторых местах было незавидно: некоторые из них забрызганы до второго этажа. Пешеходы пробирались по сторонам с опасностью потерять калоши.
Но это все еще ничего: когда достиг я Эриванской площади, то увидел целое озеро жидкой грязи, здесь нужно было проезжать с опасностью быть забрызганным с ног до головы, в полном значении этих слов. Для отстранения этого неприятного сюрприза, встречавшиеся посреди этого озера в экипажах и на дрожках должны были, саженей за 10 до встречи, просить друг друга ехать как можно тише и сдерживать лошадей в противоположную сторону, но за то пешеходы испытывали при этом всю невыгоду своего положения: брызги грязи от лошадиных ног летели им прямо в нос и уши".
Письмо это написано в далеком 1851-м. Мостить улицы начали в конце 50-х годов 19-го столетия. К 1862 году этот процесс принял более широкие масштабы. В 1863-м в городе была вымощена территория в 42 000 кв. саженей: Головинский проспект, кроме мостовой, был обведен с обеих сторон тротуаром из плит и обсажен деревьями.
Были также приняты меры и к освещению городских улиц, площадей и мостов. Случилось в этот период в городской жизни города еще одно знаменательное событие – в 1862 году колония "Новый Тифлис" была официально присоединена к городу.
Придонов занимал пост мэра Тифлиса с 1862 по 1864 год. От переизбрания его заново главой города, Придонов (Придонянц) добровольно отказался.
Цезарь и яблоки
Попадая в парадные старых домов, каждый раз прихожу к выводу о том, насколько продуманно строили наши предки. Ни разу не приходилось бывать в доме, где не было бы стеклянного потолка или окна, выходящего наружу. За счет них парадные наполнялись светом.
В советское прошлом эти окна застраивались. Точнее, снаружи пристраивались веранды, балконы, комнаты и эти источники света теряли функцию. Так произошло и в этом доме. Изначально тут было два этажа. Настенная лепнина выдает с головой. А потом, уже в советское время, появился и третий этаж.
На втором этаже несколько дверей. Звоню в одну из них. Длинная, деревянная, каких много в старинных домах дверь отпирается и на пороге появляется мужчина. С секунду мы с интересом друг друга рассматриваем. Потом он приглашает войти внутрь.
Еще будучи на противоположной стороне улицы, я увидела в отрытое окно потолочную роспись. И решила, буду брать эту крепость штурмом, если осадой не получится. И вот я в той самой комнате, в которую так желала попасть. Волшебство, которое манило меня с улицы, не рассеивается. Скорее наоборот, сгущается в какой-то сизый, искрящийся туман, запутывая меня своей таинственной дымкой. Оглянувшись, понимаю, что попала в художественную мастерскую.
– Мамука Цуцкеридзе, – представляется художник. Чуть позже в разговоре с ним узнаю, что отец его Леван Цуцкеридзе – известный в Грузии художник. Творения Мамуки, как он сам говорит, можно отнести к фигуративному реализму и абстракционизму.
Дома из романтического прошлого Тбилиси, или Адамово трио Немецкой слободки >>>
– Вот эта "Девушка с кроликом" или "Лошади" относятся к реализму, а картины на противоположной стороне – яркий пример абстракционизма.
Время за окном предвечернее. Поэтому комната подсвечивается люстрой. Хотя, может быть, дело не только в том, что художнику нужно больше света. Лучи солнца, преломляясь в старинных образах, будто теряют четкость в этой комнате. Контуры окружающей действительности размываются.
Добро пожаловать в ад, или Место, где обретается вера >>>
– Если ты посмотрел на картину раз и тебе хочется к ней вернуться, значит она эмоционально на тебя подействовала, произошла ваша состыковка с произведением искусства. В живописи, как в музыке, ноты должны ласкать ухо…
В комнате ненавязчиво играет блюз, вокруг скульптуры, картины, разложенные в беспорядке кисти. Глаз выхватывает бюст Цезаря на камине и рядом с ним сочное красное яблоко. Наблюдая за моей реакцией, Мамука улыбается:
– Цезарь любил красные яблоки… Я вас понимаю, вы спонтанно перенеслись в другую реальность, – потом помолчав, продолжает. – Я снимаю здесь площадь с сентября месяца. Мне очень нравится здешняя атмосфера.
– Откуда берется вдохновение?
– Инспирацию нужно искать в таких старых, атмосферных местах. Архитектура, история, музыка, джаз – все это создает настроение, а вдохновение рождается из настроя. И обязательно природа, как можно чаще выезжать на природу. Природа – это та же история, потому что она была создана не вчера. Ты наполняешься всем этим, как аккумулятор, который сел. И возвращаешься к творчеству.
Баба Яга – натурщица
Как живется сегодня художнику? "Сложно ему живется", – отвечает художник. До 2006 года Мамука обучал в Академии художеств студентов рисованию карандашом. Но лекторам платят катастрофические низкие зарплаты. Говорит, что уже много лет ситуация в этом смысле не меняется.
– Снаружи академию отремонтировали и отреставрировали, а вот внутри ничего не изменилось… – отмечает художник. – Такой красивый футляр. Главное заключается в том, чтобы дать лектору нормальную, достойную его трудов зарплату, студентов обеспечить элементарным условиями для обучения. У меня сын поступил в академию, я про все это знаю не понаслышке.
Формула любви по-тбилисски, или В поисках утраченного >>>
Например, одна из серьезных проблем – это отсутствие натурщиц. Я не говорю, что для этих целей нужно приводить фотомоделей, но натурщица должна быть хотя бы чуть-чуть красивее Бабы Яги, для того, чтобы у студента появилось желание ее рисовать. Час у натурщицы стоит 10 лари. А в академии натурщице платят 3-4 лари. Разве привлекательная натурщица придет в академию? Вот и приходится студенту рисовать 100-летнюю бабушку.
На какую-то минуту воцаряется тишина, нарушаемая лишь шумом листвы за окном.
– Я учился в Филадельфии, и в городе была такая хорошая традиция, – продолжает после некоторого раздумья Мамука. – В первую пятницу каждого месяца в пять часов вечера открывались городские галереи. Это был неписанный закон. Думаете, картины были какие-то особенные? Нет, мы туда ходили за настроением.
Было бы хорошо придумать и нам нечто подобное. Должен быть какой-то ресурс, чтобы художники открыли мастерские в старых районах. Приезжает к нам турист, мы его водим по старым районам. А дальше что? Пусть это будет одна какая-то улица в старом районе или несколько, где художникам помогут арендовать помещения. Приезжает турист, водим его по старым районам, а потом в кафе или ресторан. Все, вот и вся культурная программа.
Это выигрышно как для тех, кто приходит смотреть картины, так и для тех, кто будет занимать эти галереи. Турист или горожанин будет знать, что на улицах Кикодзе, Мачабели, Дадиани, Табидзе размещаются галереи. Ему будет интересно попасть в эту среду. Когда ты попадаешь в художественную галерею, пропитываешься атмосферой, у тебя появляется и желание приобрести какое-нибудь произведение. Это естественное желание.
Единственное, что для этого нужно, так это чтобы государство частично поддержало арендаторов. К слову, если жителю дома мэрия будет платить 300 лари, и еще 300 будет доплачивать художник за съем помещения, то это будет вполне выгодный альянс для всех сторон. Откройте 20 мастерских и вы оживите такой старый район. И для городского бюджета это небольшая сумма. Эти культурные островки будут очень хорошо работать.
– Может быть вы сами и возьметесь за проталкивание этой прекрасной идеи?
– У меня есть идея, но я занят другими проектами. Готовлю дом-музей моего отца в Харагаули. Все это отнимает много времени, с учетом собственного творчества, занятости и до претворения идей в жизнь физически не остается времени. А вот вы, как журналист, донесите эту идею.
Другие истории Тифлиса вы можете прочитать здесь >>>
С этим мы и расстались с Мамукой. Обнаружив в маленьком дворе этого дома, под зарослями плюща старинную винтовую лестницу, подумалось: в самом деле, как было бы здорово, если бы многие из этих домов превратились бы в художественные галереи. Ведь для того, чтобы старинные часы снова заработали, бывает нужно всего лишь починить какую-то деталь…
