— Ты законченная идиотка, Нино! С дипломом и печатью! — у лучшей подруги Тины зашкаливали эмоции, и она то и дело срывалась на крик. Да и как спокойно говорить, когда пытаешься достучаться до остатков разума близкого тебе человека.
— Тише! Детей разбудишь! — Нино скосила глаза на плотно закрытую дверь в кухне. Часы на стене уже показывали полпервого. Требовались меры предосторожности, а разговор был не для лишних ушей.
Тина слегка сбавила тон, но через какое-то время ее снова понесло.
— …Если бы Нобелевскую премию давали за простофильство, то тебе бы точно вручили первой! Хоть ремонт наконец бы сделала. По-другому все равно деньги не соберешь.
Нино затушила сигарету в пепельнице и заплакала.
— Что же мне делать?!
— А я предупреждала тебя! — упивалась Тина своей дальновидностью. — Помнишь, еще в начале! Но кто меня слушал…
Нино только всхлипывала от беспомощности, комкая мокрый платок. Это известное дело. Люди обожают давать советы, чтоб потом торжествовать триумф при фиаско наставляемого….
Все началось 15 лет назад с мелочи. Нино, выйдя замуж за Зуру, обнаружила, что среди прочих минусов типа курения в кровати, фантастического умения делать долги на ровном месте и разбрасывать одежду по только что прибранному дому, у него есть еще огромный такой знак вычитания.
Ее избранник просто не мыслил себе жизни без Анано, его одноклассницы. Подруга "розового детства" не понравилась Нино с первого знакомства. Нагловатая, разбитная деваха без определенных занятий. Один смех чего стоил. Заржет у них дома — на улице прохожие задирают головы.
Зура часто звонил однокашнице, зазывал к себе "посидеть своим кутком", попить пива и по ходу перемыть кости старым знакомым. Анано комплексами не страдала и сама являлась без приглашения в неделю десять раз.
Нино в их пивных посиделках никогда не участвовала, всегда находила кучу дел.
Тину еще тогда насторожила эта странная дружба.
— Ликвидируй ты эту подругу куда подальше. Третий всегда лишний. Она тебе еще устроит сюрприз.
Нино стеснялась. Это противоречило ее понятиям о гостеприимстве. И выглядело не по-человечески. Ревность, по мнению психологов, удел слабых душ. И вообще сейчас не семнадцатый век.
— Ну и дура! — отрезала тогда Тина, не дослушав интеллигентных рассуждений.
Нино все же приняла меры предосторожности. Как-то вскользь спросила у мужа, почему он в свое время не женился на незаменимой Анано.
— Я слепой, что ли?— возмутился Зура. — Она ж не семейная. Одно дело — время проводить, другое — женщина, которая будет матерью моих детей…
Вскоре у них появилась Саломе. Анано следом родила Кесо… и переехала к Зуре окончательно. На неопределенное время, так как отец ребенка выгнал ее из своего дома. По поводу этого глобального переселения Зура с Анано "заседали" до трех ночи, то пели песни, то плакали, обнявшись от собственных проникновенных тостов. Кормилец неожиданно увеличившейся семьи по десятому кругу бил себя в грудь и клялся могилой матери, что вырастит Кесо, как свою дочь, а подругу в беде не кинет. Потому как он мужчина, а не тварь, как некоторые, напрасно носящие брюки.
Нино и тут не смогла показать характер. Наоборот, всей душой сострадала очередной жертве из клуба брошенных жен.
Жить коммуной оказалось совсем не просто, но хозяева мужественно терпели. Точнее, главная роль — хлебать искушения полной ложкой — выпадала Нино, как бессменной уборщице, а Зура спускал пар в новоизобретенном тосте, произносимом ежевечерне.
— Давайте выпьем за то, что теперь я живу, как султан! Меня окружает столько очаровательных женщин!
Через какое-то время Анано перевязала грудь, чтоб ушло молоко и заявила "брату с невесткой".
— Короче так. Хватит сидеть у вас на шее. Кесо сдам в дом малютки, а сама поеду в Турцию — делать деньги или устраивать свою жизнь. Пока вот не решила, с чего начать.
— Как в дом малютки?— вскипел Зура. — Ребенок — это святое! А мы для чего? Нино, генацвале, ты же у меня такая умница, ты легко справишься с двумя.
Нино заверила, что сделает все возможное.
Анано тут же расцеловала обоих супругов и толкнула речь, что именно на таких людях, как Зура и Нино, испокон веков держалась Грузия.
Через два дня она села на автобус, идущий в Стамбул, и отбыла покорять исламский мир.
У Нино прибавилось стирки в два раза и ровно в четыре раза попортилась нервная система. Детей растить — это еще та банка варенья с двойным дном.
Зура, обделенный вниманием жены, переключил внимание на поиски дополнительных заработков. Но вместо них почему-то нашел себе любовницу. Бывает так в жизни, ищет человек одно, а жизнь ему веером раскрывает другие варианты своего павлиньего хвоста.
Нино пребывала бы в счастливом неведении о мужниных находках, если бы все та же премудрая Тина не сообщила о том, что ее "султан" перешел от теории к практике.
Брак распался.
Все размеры трагедии мать по совместительству осознала, только оставшись в полупустой квартире с двумя плачущими дочками.
Но нет тупиков в этой жизни.
Нино и не подозревала, что вокруг столько неравнодушных людей.
К ней зачастили соседи и знакомые, кто с идеей, а кто с конкретным грузом.
— Нино, я тебе две пачки макарон захватила. У меня лишние…
— Свекр из деревни ведро персиков привез. Куда нам столько.
— Нино, там я одежду перебрала. Твоим как раз подойдет.
— Нино, ты только скажи, если что…
Анано звонила из Турции редко. Для блезиру спрашивала.
— Как там моя дочка?
И услышав от Нино о новых достижениях крохи, тут же начинала перечислять проблемы эмигранта на чужбине. Да с такой стонущей интонацией, что Нино даже не могла заикнуться о своих крутых виражах.
Девочки росли, как две сестры, не задумываясь над своим странным семейным положением.
Нино перебивалась случайными работами. Зура иногда для очистки совести подкидывал кое-какие деньги. Каждодневная круговерть не оставляла времени ни для анализа, ни для подсчета обид.
Анано в Турции вышла замуж, родила троих детей. Своей старшей — отрезанному ломтю — иногда высылала посылки с автобусом — секендхендовские майки и джинсы.
Нино всячески пыталась сгладить возникающие у Кесо вопросы, не уставая повторять, как мантру.
— Мы тебя любим. Остальное неважно.
И это была чистая правда. Нино не мыслила себе жизни без приемной дочери.
А вчера случился шок. Позвонила Анано из Ризе с "хорошей новостью".
— Срочно собирай Кесо. Я ей здесь жениха нашла. Ее фото видели, берут, не глядя. Завтра вышлю деньги на документы.
Тут Нино прорвало впервые за столько лет.
— А ты ее спросила, хочет ли она замуж?
— Зачем спрашивать? Семья хорошая. Свой магазин держат. Будет жить, как принцесса. Ислам примет. Тоже не проблема.
— И это, по-твоему, нормально? Вот так бросить все: нас, Родину, веру, в конце концов.
Нино запнулась, подбирая аргументы для подкрепления патриотизма.
— Что ей делать в Грузии? Нормальные люди спят и видят выехать в приличную страну. И я тебя умоляю, кому нужна Родина, от которой нет никакого хэира (прибыль — груз.яз.)?
Анано еще вопила что-то обидное, но Нино повесила трубку.
И осела переваривать размеры трагедии.
Вот так, вырасти, выстрадай ребенка, порви последние нервы на его взлетах и падениях, а потом отдай неизвестно кому, только по той логике, что по документам она мать, а не ты.
Телефон снова зазвонил. Это была Анано. Но тон уже был ультимативный.
— Значит так! Или оформи ей документы или я сделаю это сама. А тебе создам проблемы с полицией. Мало не покажется. Кесо — моя дочь, если ты это забыла!
Именно эту дилемму и обсуждали подруги ночью на кухне.
Тина уже привела 102 логических довода, что дело тупиковое. Надо сделать, как сказано, и спровадить Кесо в объятия будущего мужа. А ислам она примет или буддизм, это никого не касается.
Нино тихо всхлипывала.
— Как же так? Кесо не вещь и не чемодан. Может, этот парень ей совсем не понравится.
— Это ее мать, и ей видней. Ты никто. Кроме того, тебе еще свою дочь надо на ноги ставить.
— Это будет предательство по отношению к Кесо.
— Не говори ерунды. Лучше вспомни, сколько раз тебя предавали. И радуйся, что наконец-то избавляешься от этого ярма.
— Да, предавали, но это не значит, что я должна делать гадость кому-то другому. Такого не должно быть. Иначе мир перевернется.
— Оставь мир в покое. У тебя всегда были проблемы с логическим мышлением.
— Мне все равно! — выкрикнула Нино и смела локтем чашку на пол.
Осколки с шумом разлетелись по кухне. Нино первым делом выглянула за дверь — послушать, все ли тихо в спальне.
Прямо на нее из темноты вынырнула Кесо. На вытянутых руках она держала светящийся ноутбук.
— Вы так орете, что мертвый встанет.
— Извини, пожалуйста, — промямлила Нино, пытаясь угадать по ее лицу, слышала ли Кесо об "избавлении от ярма".
— Ничего, бывает. — Кесо водрузила технику на стол, избегая смотреть в сторону Тины.
"Слышала, переживает", — поняла Нино.
— Вот, смотрите, как раз для вас. — Кесо ткнула пальцем в экран.
Арнольд Поинтер, рыбак из южной Австралии, два года назад спас от смерти, освободив из сети и отпустив, самку белой акулы. Сегодня у рыбака серьёзная проблема — акула следует за ним, куда бы он ни плыл, отпугивая рыбу.
Я не знаю, что мне делать, говорит Арнольд. Невозможно избавиться от почти шестиметровой акулы, не только из-за того, что белые акулы занесены в Красную Книгу, но и из-за привязанности между Арнольдом и "Синди".
Арнольд рассказывает: "Как только я останавливаю лодку, она приплывает ко мне, поворачивается на спину и позволять мне чесать ее живот и шею, при этом она, как кошка, закатывает глаза, плавно раскачиваетcя и виляет хвостом, двигает плавниками".
Полуночницы молча считывали информацию.
— И к чему это?— поинтересовалась Тина.
— К тому, что у меня мозгов как-нибудь побольше, чем у какой-то акулы. — Кесо нажала на "Завершение работы" и обернулась к Нино. — Так маме и передай. Я сама разберусь, где и с кем мне жить.
И обняла ее.
— Не переживай, я еще успею тебе надоесть.
