"Блаженны некрасивые, неталантливые, неудачники – они не имеют в себе главного врага – гордости, так как им нечем гордиться."
Отец Александр (Ельчанинов)
По телевизору крутилась надоевшая реклама. Бодрый голос за кадром внушал: "Покупайте лотерейные билеты "Игблиани дарткма", потому что самое главное в жизни сделать удачный удар!" При последнем слове футбольный мяч на экране точно влетал в ворота под оглушительные крики болельщиков.
В реальной жизни иногда неплохо быть в роли воротной сетки.
Иду по улице, а мне навстречу телепает вразвалочку моя одноклассница Тамрико Татарашвили, которую я не видела лет двадцать точно. На лице, конечно, ее неизменная "улыбка до ушей хоть завязочки пришей".
— Как дела? – спрашивает после того, как от души измазала меня помадой, осыпав градом поцелуев.
— Да так, — говорю, — ничего особенного.
А сама стараюсь закруглить побыстрее эту ненужную встречу на Эльбе в рамках приличия. Что интересного может поведать мне Тамрико, в жизни не рассказавшая ни одного мало-мальски приличного анекдота. Из вежливости все же приходится выдавить из себя.
— А ты как?
— О! У меня все шикарно! – сама все семечки щелкает и продолжает лыбиться. – У меня муж умер!
Не успела я принять соболезнующую постную мину, Тамрико опять смеется.
— Представляешь, я теперь вдова! Гы!…
…В школе эта бедолага была записной дурочкой. По устным предметам ее не спрашивали, зная, что резина затянется на пол урока, а кроме бессвязного эканья от нее ничего не добьешься. В точных науках Тамри прочно застряла между вторым и третьим классами, не осилив таблицу умножения. Ее просто переводили из класса в класс, чтобы сбагрить потом в ПТУ.
Наша заводила Эка время от времени давала Тамри звучный щелбан и потешалась.
— Какая акустика! До чего же пустая тыква!
Все смеялись, а Тамрико громче всех.
— Вот дебильная! – ставила Эка диагноз в сотый раз и переключалась на что более значимое. Как дразнить человека, если он не обижается? Не интересно.
Когда заходили между девочками разговоры на тему супружеских планов, Эка иногда вспоминала свою постоянную жертву.
— Ты, наверное, старой девой останешься. Кто на тебе женится? Ты даже ходить нормально не умеешь.
Тамрико смеялась вместе со всеми, потом гундосила в нос.
— Как могу, так и хожу!
Ей и в голову не приходило менять косолапую шаркающую походку или остальной внешний вид. Чего стоили эти неизменные колготки гармошкой и мешковатая куртка.
Тем не менее, в 15 лет Тамри влюбилась в какого-то уголовника по соседству. Узнали мы эту новость из первых рук. Пришла ее мать и стала рассказывать нашей классной этот хит сезона так громко, что ее было слышно даже во время перемены.
— …Вы знаете, я сама медсестра. По блату ее к нашему профессору повела, чтоб тот сделал рентген мозгов. Почему она влюбилась? Как странно, рентген показал, что с головой все в порядке…
Эка не выдержала и захохотала.
— Тяжелая вещь генетика!
Короче говоря, с Тамри было весело.
И вот теперь, спустя столько лет, она предлагает мне поржать над фактом вдовьего статуса, начав от печки свою семейную сагу.
— … Он, мой Кока, такой же дебильный, как и я…
Меня подмывает ляпнуть "подобное стремится к подобному", но я молчу, так как придется полчаса объяснять смысл этой фразы.
— … Он меня украл в 18 лет. То пил, то меня лупил. Вот, посмотри, два зуба мне выбил, — подняв губу, показывает пустоты в зубном ряду.
— Таким негодяям надо руки за это поотрубать! – говорю я.
Тамри прыскает в кулак с семечками и они летят мне в лицо.
— Тогда пол-Грузии безрукими останутся. Кто же детей будет кормить… Гы!… Потом я двоих мальчиков родила. На аборт денег не было. Кока колоться начал. Я ему говорила: не надо. Кто меня слушал. Потом меня мама к себе с детьми взяла.
Я выразительно смотрю на часы, но Тамри не понимает намека. Продолжает в своем неспешном стиле.
— Через год звонит мне золовка и говорит: " У Коки цирроз от пьянки. Приходи посмотри за ним!".
— Ты, конечно, послала ее куда подальше.
Тамрико вскинула на меня голубые круглые глазищи и похлопала коротенькими ресницами.
— Почему? Я пошла. Муж все-таки. Не собака. Жалко. Тем более умирает.
Я напряглась, представляя себя в данной ситуации. Богатое воображение отказывалось работать. Изначально не простила бы никому выбитых зубов. А еще и досматривать умирающего – тем более какой-то высший пилотаж из жития святых.
— И что было дальше? – спрашиваю.
— Да ничего. Умер Кока. Я поплакала на похоронах. А спустя три дня меня золовка обратно к себе выгнала, чтоб квартиру не делить.
— Ты к юристу ходила?
— Да пряма – а! Я что знаю, чтоб по юристам ходить. Потом мама заболела. Денег совсем не было. Я на уборки пошла…
Дальше мне было неинтересно. Стало жалко себя. Учить столько формул в свое время, до сих пор помнить все физические постоянные, необходимые для инженера и – быть уборщицей. Рядом это ходячее недоразумение, которое даже не догадывается о существовании дробей. Вот он, несправедливый общий знаменатель — мы "коллеги", а значит, конкуренты.
Я только спросила напоследок.
— Умоляю, Тамри, никак не пойму. С какой стороны у тебя "все шикарно"?
В ответ опять известное хихиканье.
— …Гы!… Ты совсем не изменилась. Все быстро-быстро хочешь… Иду я недавно по Нахаловке. И вдруг на меня джип наехал – бабах! Я упала и лежу. Нога – тклац! Смотрю, кость торчит, как в кино. А из джипа такой светский мужик вышел. Галстук, костюм – все при нем. Я сразу подумала – депутат. А он, представляешь, и правда, депутат оказался! Гы! Меня на руки схватил и в больницу повез. Говорит: "Я вам квартиру куплю, только никому ничего не говорите! У меня это, как его… на "и" начинается…".
— Имидж, — подсказываю я.
— Вот точно! – И Тамрико на радостях треснула меня по плечу. – Ты у нас всегда умная была. Гы… Надо же, и сейчас умной осталась.
— В итоге, чем все кончилось? – тороплю я ее.
— Он мне по правде квартиру купил. Я ее теперь сдаю, и на эти деньги живем. На уборки ходить не надо. Вот сумку себе в дзондзах (секенд хенд – груз.) купила. Нравится? – и тычет мне под нос какую-то жуткую пестрятину.
— Умереть, не встать, – киваю, не глядя.
— Мне мой сын Датошка сказал: "Мам, этот депутат — наш "игблиани дарткма". Как будто мы в лотерею выиграли!". Вот я и говорю, что у меня все шикарно! – Тамрико наконец-то добралась до заключительной точки в своей балладе о фортуне. И потому сочла аудиенцию законченной. – Я пошла. Пока. Звони!
И двинулась от меня неторопливой развалочкой абсолютно счастливого человека, оставляя за собой дорожку семечной шелухи.
Я смотрела ей вслед на ее колготки гармошкой и думала, что мне никогда не достичь ее простоты, даже если я перечту труды всех святых отцов о стяжании Духа Святого. Потому что такой Тамрико надо родиться.
