Русико сидела в коридоре у кабинета гинеколога и тщетно пыталась сохранить душевное спокойствие. На данном этапе она вела исключительно здоровый образ жизни и всячески избегала любого негатива. Нервы, как известно, всему голова. Если хочешь забеременеть, надо быть спокойной, как удав.
Но попробуй не реагируй, когда перед носом вопиющее безобразие, которое ворует твое, а не чужого дяди, личное время, которое, по мнению американцев, еще и деньги.
Без очереди пролезли уже три человека и все "на пять минут что-то спросить". Их пять минут прочно выливалось в полчаса и туда дальше.
Вот тебе и визит по записи с номерным талончиком, который выдает электронная штуковина в вестибюле. Внешний вид, ремонт как в лучших клиниках Европы.
— Грузию никакой Европой не исправишь, — напрашивался простой вывод.
И, как лишнее тому доказательство, в кабинет заплыла толстая врачиха с беременной девицей на последнем сроке, кивнув очереди.
— Это со мной.
— Наверное, какую-то свою знакомую ведет левым образом, — повторили под ухом ее, Русико, мысли.
Как тут было не обернуться на источник звуковых колебаний эфира.
— За что, спрашивается, я заплатила 50 лари?— продолжала кудахтать соседка, явно ища поддержки очереди.
Русико кратко согласилась. А та восприняла вежливый ответ как начало знакомства и вперед с бестактностью.
— У вас сколько детей?
— Ни одного, — обронила Русико и моментально углубилась в мобильник.
Казалось бы, намек ясен — не лезь в душу. Но, как известно, мозги — это удел избранных людей, а эта клуша с немодной сумкой явно принадлежала к подавляющему большинству человечества. И никак не успокоилась. Наоборот, стала допытываться.
— А почему ни одного? Не замужем?
— Замужем, — сковзь зубы удостоила ее ответом Русико.
Скажи ей, что не замужем, так тут же эта общительная мадам полезет предлагать в женихи своего соседа или троюродного брата, который "очень хороший, только временно не работает", то есть спит и видит, как вскочить на шею самодостаточной женщине. Знаем, проходили. Потому продолжаем внимательно изучать мобильник.
Нет, она никак не уймется. Опять лезет с вопросом. Да еще и на "ты" перешла, деревня Чхороцку.
— Никак забеременеть не можешь, да?
— Да.
Уже тон железный, лишь бы отвязалась. Еще о какой-то Европе мечтает, позорище.
Чтоб окончательно прекратить этот допрос, Русико достала наушники и демонстративно употребила их по назначению.
Пыталась успокоиться музыкой, но увы. Приставучая баба разбередила старую рану…
Важа украл Русико, когда ей было 16 лет. Запихал с другом в машину и увез к дяде в деревню. Ее родителям он позвонил сам, когда непоправимое уже свершилось.
— С вами говорит ваш зять! — именно так он и представился. — Думаю, мы с вами поладим. Как Русико? Конечно же, лучше всех! Скоро будет свадьба.
Отец с матерью с трудом разыскали их через полдня. И хотя Русико умоляла отца забрать ее домой, но получила такой ответ:
— Видно, это твоя судьба. Мы хотели другое, но сейчас уже слишком поздно…
В этом была своя логика. Забрать не трудно. Только за кого потом Русико замуж выйдет, когда все хотят только девственниц.
И обе стороны приступили к обсуждению деталей свадьбы.
Русико пришлось смириться и плыть по течению дальше.
Важа, хоть и был на пятнадцать лет старше и прошел к тому времени разные жизненные перепитии, но факт, имел свои весомые плюсы. Не бил ее и не изводил постоянными придирками, как отец и мать. Не ревновал ее ко всему оставшемуся мужскому населению земного шара. И даже спокойно выпускал ее из дома с первых же дней. Потому что:
— Меня тут все знают и уважают. Никуда ты от меня не денешься.
И, самое главное, он ее любил. Это было видно по взгляду, по скупым словам, по своеобразной заботе.
Через месяц признался.
— Когда я тебя первый раз увидел в магазине, сразу понял, что именно ты мне нужна для счастья. Знакомиться не стал, так как ты бы на меня не среагировала. У меня не было другого выхода, как украсть тебя.
Русико это все не волновало и никаких встречных чувств у нее к Важе не было. Просто не ее человек. Хоть пудрой сахарной осыпь — лучше не станет.
Надо было жить дальше и не зацикливаться на чувствах.
Через три месяца Важа случайно убил человека. Повздорили из-за карт. Сам он потом удивлялся. Кто же мог знать, что этот потерпевший окажется таким хиляком — скапустится от одного удара.
Дальше арест, суд, приговор — все произошло очень быстро.
Прощаясь с женой, Важа сказал без всякой лирики, будто шел за сигаретами.
— Меня не жди. Я выйду отсюда уже стариком. Вернись к своим и живи, как знаешь.
Уже дома, приходя в себя после всех потрясений, Русико обнаружила, что беременна.
Ох, как это не кстати. Сообщить мужу? Он стопроцентно скажет, чтоб она вернулась к свекрови и во что бы то ни стало сохранила ребенка — его след на земле.
Мать, узнав о такой новости, тоже отсоветовала оставлять.
— Видишь, тебя Бог сам избавил от этого громилы. И нитку эту последнюю убери. Из тюрьмы он тебе все равно не помощник, а растить, мучаться всем нам. Не стоит Важа такой чести.
Русико недолго колебалась. Тем более, что будущее рисовало множество вариантов.
— В семнадцать лет вся жизнь впереди. Осмотрюсь и уеду куда-нибудь. Встретится нормальный мужчина, от которого у меня будут еще дети.
И сделала аборт.
Мечта ее исполнилась частично. Переехала из Кутаиси в Тбилиси. Активно знакомилась, но серьезные отношения никак не завязывались. Свое кратковременное замужество тоже в карман не спрячешь. И к тому же местный мужской контингент осторожничает. Квартирный вопрос всем на мозг давит.
Уже тридцатник разменяла Русико. Семейным счастьем и не пахнет.
Вдруг блеснула надежда. Удалось Беку закадрить. Молодой, видный и перспективный. В банке работает. Какое сравнение с ее бывшим питекантропом.
И тут как раз то, что надо — новая беременность. Прекрасный повод зафиксировать отношения.
Сообщила она будущему отцу, а тот будто кислым виноградом подавился.
Отдышался, откашлялся и лицо такое сделал, будто в ссуде кому-то отказал.
— Сорри. Это не для меня. Я недостаточно стою на ногах.
— Если ты не хочешь ребенка, его не будет, — бросилась Русико его успокаивать.
Бека сразу повеселел, улыбка голливудская появилась, точь-в-точь такая, как их на тренинге научили. Снова стал прежним олицетворением успешности в этом мире.
Как такого упускать?
На другой же день Русико избавилась от возможного наследника. Опять, значит, не время.
Позвонила Беке — порадовать. А вместо него какой-то голос с музыкальным сопровождением.
— Номер абонента не зарегистрирован.
Ясно. Симку сменил. Перестраховался.
Время календарь листает, на тебя не оглядывается. У подруг уже дети школы кончают.
И так и этак Русико свою жизнь анализирует. Где же она свой шанс упустила. Интересно, жив ли еще Важа? Может, это и была ее стезя, даже в таком отталкивающем обрамлении.
Сейчас, спустя двадцать лет, ясно, что дорога к счастью не бывает выстлана персидским ковром повышенной ворсистости. А сын убийцы — Русико точно знала, что эти два зачатка были мальчиками — мог стать музыкантом. Другой, Бекин, тоже бы кем-то стал. Впрочем, это не важно. Главное, они были бы рядом.
А так хочется ребенка. Эти глазки, пальчики, складки на ножках… До дрожи в пальцах, до сумасшествия…
Сказали древние: если женщина захочет, через скалу пройдет. Тут, тем более, цель святая — стать матерью. И Русико нашла себе еще вариант — Ачико, зануду с вечно потными руками. Но кто на это смотрит, когда перед тобой цель.
Год, другой проходит. Нет и нет тех волнующих признаков. Только деньги на тесты зря тратятся.
Так оказалась Русико у этой двери. Кучу анализов сдала. Сегодня ее врач должна дать окончательный ответ.
Тут как раз ее очередь подошла.
Шелестят бумаги, затянувшаяся пауза на нервы действует. И вот, наконец.
— …К сожалению, во время последнего аборта вам повредили трубы. Поэтому беременность невозможна.
Глаза за стеклами очков смотрят извиняюще. Самой неприятно вот так обрубать последнюю надежду.
— Вы не отчаивайтесь. Может, усыновите кого-нибудь. Поверьте, те же эмоции, как и у любой рожавшей матери.
Русико еще не совсем вышла из гипноза от приговора.
— Но я пока не готова к такому шагу.
— А вы подумайте. Если решитесь, то позвоните мне. Через меня разные люди проходят. Кто-то не может родить, а кто-то от почти готового рад избавиться.
Русико попрощалась и пошла к выходу.
В маршрутке она ехала в полной отключке. Вживалась в безнадежность. Тут ее толкнули самым бесцеремонным образом.
— Смотреть надо! — выкрикнула она и осеклась.
Рядом с ней опустилась женщина с тщедушной девочкой.
— Извините.
Сразу бросились в глаза выступающие передние зубы девочки и отсутствующий взгляд.
— Что с ней?
— ДЦП.
— Одна она у вас?
— Нет. Еще сын старший, — и равнодушно уточнила. — Он обычный.
— Какое счастье! — вырвалось у Русико.
— Да, он помогает мне, — сказано было без эмоций. — Но для меня на первом плане Саломе. Она важнее.
Русико ничего не ответила. Как это, инвалид выше ценится, чем здоровый? И видно, что мать не врет. Для нее, видимо, и правда так.
Потом они сошли.
Всю ночь Русико не могла заснуть. Лучшая половина жизни уже прожита. Для себя, в поисках своего логически просчитанного счастья. Прямо, как в детской считалочке. Шла, шла, шла и коробочку нашла. А в ней пусто. Вакуум. Теперь и идти, выясняется, некуда.
А может, надо как та женщина из маршрутки, действовать против логики?
Утром она набрала номер своего врача.
— Если будет какой-то случай для меня, сообщите пожалуйста. Да, да, согласна на любого. Не хочу упускать последний шанс. Пока у меня еще есть время.
