Я бы в художники пошла только за тем, чтобы почаще бывать в академии художеств. Не раз в год и не два за месяц, а каждый день. Прохаживаться по фантастическим залам, дотрагиваться до дверей, стен и стекол. Для убедительности, что "оно" настоящее и живет в моем городе, а не только в мечтах и грезах. Ведь "такое" разве что в сновидениях привидится. И то, если воображение очень богатое. А тут на тебе, совершенно осязаемая сказка. До малейшего кристалла на витраже, до звука, запаха.
Детские мечты и тайна зазеркалья
До здания академии художеств я добралась к середине дня. Когда солнце ласково заигрывало с витражными стеклами на окнах и подчеркивало красоту скульптурных украшений снаружи. В общем, погода набивалась мне в сообщники.
Шла я туда с намерением попасть внутрь. Хотя, конечно же, понимала всю безнадежность затеи. В академии уже лет пять идет масштабная реставрация. К слову, она в ней ни разу, за всю историю существования не проводилась, а построен он в 1856 году. И вот, наконец, государство выделило средства и работы начались. Окончание работ и торжественное открытие планируется в конце марта. Поэтому на данном этапе все доводят "до ажура". Во дворе академии полно людей в строительной униформе: пилят, лепят, красят. Подхожу к компании мужчин. Представившись, спрашиваю на всякий случай, а реально ли попасть в здание.
- Вы поймите меня, - говорит один из них, - в залах строительные леса, а я отвечаю за вашу безопасность. И даже при самом большом моем желании я не могу вам разрешить войти, - выдает вполне ожидаемый ответ, судя по всему, старший по чину.
Делаю еще одну попытку и спрашиваю о находках, обнаруженных во время процесса реставрации.
- Знаете, я читала в СМИ, что специалисты во время восстановительных работ обнаружили потайную лестницу. В каком из залов она находится?
Компания из нескольких человек, собравшаяся у входа, начинает переглядываться и таинственно переглядываться.
- О чем она говорит? Какая такая лестница? - спрашивает один другого. - Это маленькая деревянная, что из большого зала ведет на чердак?
В это время "старший" подзывает какого-то сотрудника и поручает провести меня в здание академии. Радуясь подвернувшейся удаче, пулей бросаюсь к зданию, чтобы чего доброго начальник не передумал.
История удивительного здания начинается с имени купца, решившего отстроить себе почти царский дворец. Вардан Аршакуни занимался рыбной промышленностью и зарабатывал видимо немалые деньги, раз построил себе такой дворец. Преодолеваем с моим провожатым лестничный пролет с лесами и застывшей в танцевальной позе скульптурой.
Тбилиси кинематографический: дома, попавшие в объектив >>>
Примечательно, что снаружи здание построено в европейском стиле, а вот интерьер оформлен в восточном. Для строительства собственного особняка Аршакуни не жалел ни средств, ни специалистов. Проект здания разработал архитектор по имени Григорий Иванов. Никогда до сих пор его фамилия не попадалась. А вот для декорирования внутреннего убранства особняка пригласил из Ирана каджарских мастеров. Аршакуни хотел максимально приблизить особняк к царскому дворцу.
Мой провожатый меж тем подводит меня к прикрытой двери. Приоткрывает ее и заговорщически улыбаясь, приглашает войти.
И тут я, без преувеличения, теряю дар речи. Ничего подобного я никогда и нигде не видела. И вряд ли увижу вообще. Это знаменитый зеркальный зал академии. Инкрустированный зеркальными фигурами и настенными росписями. Хотя, правильнее сказать – не зал, а зазеркалье!
Так и хочется потрогать эти зеркальные осколки, ощутить под пальцами холод таинственной амальгамы. Сложно придумать что-либо роскошнее этого зала. Невозможная роскошь. Почти ослепляющая. Зажмуриться от нее хочется. Вот теперь можно точно говорить о том, что в своих стараниях приблизить особняк по оформлению к царскому дворцу Аршакуни несомненно добился успеха. Хотя, может быть, он всего лишь стремился воплотить во дворце свои детские мечты.
Находки, сделанные во время реставрации
Выходим с моим проводником в смежный зал, не менее живописный и красивый, с массивной кованной дверью и опять же богатой росписью. Дальше пространство, оформленное в нежно розовых тонах, по размерам оно солидно превосходит предыдущие помещения. Тут впору званные балы устраивать.
Аршакуни, кстати, собирался устроить такой по завершению строительства, да не успел. Владелец скончался, когда во дворце завершали работу над лестницей. После кончины Аршакуни, в 1869-1889 гг. в доме поселилось тифлисское артистическое общество. Тут помещался артистический кружок со своей гостиницей, театром, танцевальными залами, с биллиардными и библиотекой. В 1902 году левую часть дома купила семья Кобулашвили. И немного ее переделала.
Указом народного комиссариата просвещения в 1922 году была образована Академия художеств, и поселилась она в этом здании. Основана академия была на базе художественной школы, которая к этому времени уже существовала. В тот же год при академии была открыта художественная школа, которая служила трамплином для поступления в академию. Инициатором создания школы был грузинский живописец Мосе Тоидзе.
И еще один интересный момент. С момента открытия академии, в здании также располагалась мастерская профессора Генриха Гриневского. Того самого, который занимался сказочной росписью потолка в одном из корпусов национальной библиотеки. В этой мастерской Гриневский не только работал, но и жил вместе со своей супругой - балериной Марией Перини. Супруги жили в академии вплоть до того момента, когда за Гриневским пришли из НКВД. Его арестовали и, обвинив в измене родины, расстреляли. Реабилитировали художника в 50-х.
Репрессиям подвергались в тот период очень многие деятели культуры и среди них были педагоги академии. Академию художеств в связи с политическими "чистками" на некоторое время даже закрыли. Возобновился учебный процесс через два года - в 1933 году.
- Ну что, идем к потайной лестнице? – отрывает меня от размышлений проводник и направляется уверенным шагом в выставочный зал. В середине вальяжного и светлого зала строительные леса. Справа - едва заметное отверстие. Вот он - крохотный лаз в стене, вверх ведут крутые деревянные ступени.
Последний из Магикян, или О чем рассказывает витражное стекло на двери? >>>
- Я вместе с вами иду туда первый раз, - говорит строитель, прокладывая путь. Наверху нас встречает ничем не примечательное пространство. В самом конце круглое витражное окно. Зафиксировав его, возвращаемся вниз. Мой проводник, будто что-то вспомнив, говорит:
- Пойдемте, я вам покажу еще кое-что.
В следующую минуту мы попадаем в небольшую комнату, где на одной из стен сохранился эпизод кафельной кладки. Стена замазана, еще не обработана, реставраторы явно пока не добрались до нее.
- Его почистят, законсервируют. Доведут до ума, - говорит мой собеседник. Судя по всему, на этом участке изначально размещались туалетные комнаты.
Походив по залам, мы начинаем медленно идти к выходу. Старый кафель, потайная лестница. Читала еще, что под верхними росписями реставраторами были обнаружены другие. Но больше открытий, кажется, не ожидается. И в тот самый момент, когда промелькнула сия мысль, в парадной возникает фигура высокого сухопарого человека.
- Мераб с первых дней реставрации на этом объекте, - говорит о высоком проводник. - Знает больше всех остальных вместе взятых.
- Замечательный памятник истории, - говорит художник-оформитель строительной компании "Икорта 2007" Мераб. – Просто мне не удалось убедить специалистов в необходимости сохранения отопительной системы. В процессе реставрации мы обнаружили в стене кирпичные трубы, это такие выемки специальные. То есть, котельная была, по всей видимости, внизу, и по этим отверстиям из кирпичей шло тепло и дом отапливался. Это была очень хорошая находка.
- Но реставраторы заявили, что стену нужно выравнивать и оставлять эти выемки нецелесообразно. А жаль, потому что иностранец, посетивший дворец, особенно в зимнее время, обязательно поинтересуется, а как же отапливались в таком гигантском особняке хозяева. Можно было законсервировать хотя бы небольшой фрагмент. Увы, не вышло, - говорит Мераб.
Тбилисский капитал
Мераб, наблюдая за тем, как я щелкаю уже парадную говорит, что богатая лепнина с позолотой – уже новодел.
- Не хочу вводить вас в заблуждение, но потолок со стенами оформлялись в 1968 году. Руководил работами некий Халатов. Вы понимаете, самое ценное в здании – это сохранившаяся роспись и фрагмент с кафелем. Это те самые островки, которые сохранились со времен первого владельца.
- Читала о том, что здание, оказывается, стояло столько лет без фундамента. Правда ли это?
- Абсолютная, но это было в прошлом. Мы ему такое укрепление сделали, лет на 200 хватит, ну а потом дело потомков заботиться о нем дальше, - отвечает мне мой проводник. - Оно стояло будто впаянное в землю. И продержалось в таком состоянии за счет качества этой постройки.
Поговорив еще немного о реставрации, мы выходим на улицу. Здание объемное и колоритное, снаружи вовсю красят балконы, наводят последний блеск. Направляю объектив на симпатичного рабочего, с энтузиазмом машущего кистью.
- А можно я вас сфотографирую за процессом работы?
- Конечно можно, - улыбается мужчина, смахивающий внешне больше на художника или писателя.
- Я вообще-то по специальности не строитель и не реставратор, - лицо бородатого симпатяги растягивается в доброй улыбке. – Я музыкант, мы с Сосо Павлиашвили и его супругой Нино однокурсниками были. Ну а потом жизнь так сложилась, что я сменил смычок на кисточку, - продолжает он. - Но мне мое дело нравится, это тоже искусство. Мы ведь ежечасно с такой красотой имеем дело, грех жаловаться на судьбу. Знаете, сюда иностранцы заходят и абсолютно обомлевшие от архитектурных изысков решают вдруг покупать квартиру в Тбилиси. Так одна американка из Нью-Йорка заявила, что хочет жить у нас, потому что нигде не встречала так много красивых домов в одном городе. Мы даже не подозреваем, какими несметными сокровищами обладаем.
Точно, соглашаюсь я про себя. Нам бы эти сокровища лелеять и беречь. Это, пожалуй, и есть самый ценный тбилисский капитал.
