Джордж Баланчин как драгоценность, или Темная сторона культового балетмейстера
© photo: Sputnik
/ Подписаться
Колумнист Sputnik Грузия вспоминает выдающегося хореографа грузинского происхождения, положившего начало американскому балету и современному неоклассическому балетному искусству в целом. Это все о Джордже Баланчине, со дня рождения которого сегодня исполняется 120 лет
"Вы знакомы с Джорджем Баланчиным? Если нет, то скажу вам, что он – грузин и его грузинское имя – Георгий Баланчивадзе. Он обладает личным шармом, он брюнет, гибкий отменный танцор и самый гениальный мастер балетной техники из тех, кого я знаю. Будущее за нами. И, ради Бога, не позволяйте нам потерять его!"
Линкольн Кирстайн
Мы привыкли видеть и оценивать артистов по тому, что они нам сами показывают, чего они добились, а чего нет. Но то, что стоит за этими критериями, часто остается для нас за семью печатями. А то и вовсе артист, тот, что на сцене, и тот, что в жизни – разные люди.
Что скрывать, Джордж Баланчин был одновременно легендой и темной лошадкой. Ведь даже биограф балетмейстера историк Клайв Джеймс признавался, что в личности Баланчина, при его блеске гения и даре хореографа, была своя темная сторона…
Художественный руководитель труппы "Нью-Йорк сити балле" Джордж Баланчин, посол США в СССР Фой Д.Колер с супругой и директор Московского хореографического училища при Государственном академическом Большом театре СССР Софья Головкина (слева направо) во время беседы при встрече
© photo: Sputnik / Yuri Abramochkin
/ Культовый хореограф говорил, что искусство не должно служить всему народу, а только тем, кто хочет его понять, кому это интересно. Он недоумевал – зачем стараться, лезть из кожи, угождая всем, "всему народу", ведь "все и так не придут в театр". А придут те, кто хочет увидеть искусство, кто на это способен, а если способен на это – увидеть, услышать, почувствовать и понять – значит дело за малым, достучаться.
Баланчин был умен. Даже в мелочах, точнее, в деталях. К примеру, собираясь перед знакомством с родителями своей возлюбленной он досконально узнавал, что любит ее отец – Вагнера или Брамса. И всегда действовал беспроигрышно – выбирал Вагнера.
Он с детства был задиристым. Протестовал против воли родителей отправить его в кадетское училище и ни в какую не принимал их мечту увидеть сына в военной форме. А вот что касается танца, тот тут он с самого начала немного сомневался: не знал сделать выбор в пользу танцевального искусства либо музыки.
Музыка, потому что вся семья Баланчина была соткана из любви к ней. Отец Мелитон Баланчивадзе был известным грузинским композитором (его даже называли "Грузинским Глинкой"), младший брат – Андрей Баланчивадзе – тоже впоследствии стал композитором. Поэтому будущий Джордж Баланчин и метался между музыкой и танцем. И даже первое время совмещал балет и учебу в Петроградской консерватории. Он, кстати, ее все-таки закончил. А потом со всей страстью нырнул в балет. Но музыка до конца жизни дарила ему импульс для танца.
Но серьезная травма колена вскоре отняла у него возможность танцевать, хотя раскрыла другие возможности – ставить танцы. Баланчин вошел во вкус и осознал, что был рожден стать хореографом, потому что в его крови текла свобода и любовь к прекрасному.
Он был новатором до мозга костей. Даже придя в танец, тут же начал обновлять его, экспериментировать. Хореограф и танцовщик, разумеется, опирался на классический танец, но всеми силами развил, отточил его, как бриллиант, и осовременил. Баланчин опережал время и спешил подарить публике такие постановки, которые она порой даже не готова была увидеть.
Отношение к Баланчину в Советском Союзе было двойственным. С одной стороны, его уважали, с другой – беспощадно критиковали за "абстрактные балеты, которые носят изощренно-эстетский и эротический характер".
Баланчин любил кошек и даже говорил, что эти животные помогают ему сочинять. Американская балерина и прима театра Баланчина Сюзанн Фаррелл вспоминала о своем хореографе: "Он учил нас прыгать и танцевать раскованно, немного по-звериному. Я пыталась репетировать Титанию в балете "Сон в летнюю ночь". Получалось не так, и Баланчин спросил: "У вас что, нет дома кошки?"
Джорджем Баланчиным, тем, кем его знает весь мир, он стал во Франции, потому что так захотел великий антрепренер и основатель труппы "Русских сезонов" в Париже Сергей Дягилев. Просто тот любил переделывать на французский стиль сложные для слуха имена и фамилии.
"Георгий, да еще Баланчивадзе? Нет, это очень сложно! Будешь Джорджем. Джорджем Баланчиным". И Георгий Баланчивадзе согласился. Так прославленный авангардист обратил на него внимание. И молодой артист стал следующим, после Брониславы Нижинской, хореографом труппы "Русского балета Сергея Дягилева".
Мстислав Ростропович, Джордж Баланчин и Юрий Григорович
© photo: Sputnik / Alexander Makarov
/ Баланчин был больше, чем педагог. Он создавал вокруг себя атмосферу. По воспоминаниям своих учеников, он никогда не сердился. Хотя ходили слухи, что когда у него что-то не получалось безупречно, балетмейстер останавливал репетиции и несколько раз повторял одну фразу: "I am wonderful!" ("Я прекрасен!"). А после удачного спектакля отправлялся со своими артистами ужинать в ресторан, где проводил вечер за длинными разговорами.
Баланчин был эксцентричен не только в своей деятельности, но даже в речи. Когда его спрашивали, почему в его спектаклях нет духовности, он восклицал: "А вы разве ищите в танце Бога?" Баланчин искренне удивлялся, как грузины что-то вообще успевают делать, когда они столько времени проводят за застольем. Но вино он любил, бесспорно. Да и дом свой называл духаном.
После Франции Баланчин оказался в США, где балетам Баланчина было суждено определить собой эпоху. Более того, они оказали влияние на развитие этого искусства во всем мире.
При этом Баланчин был всегда невозмутим. Даже в ожидании успеха. Он работал десятилетиями и за ними на кончиках пальцев следовал фурор, восторг, аплодисменты, обложка журнала "Тайм" и переполненные залы на его представлениях. Это была высшая оценка. Баланчина признали. Он стал культом, законодателем вкусов, гуру неоклассицизма в искусстве.
Кто-то утверждал, что в жизни Джордж Баланчин был довольно мягким, добрым и даже деликатным. Но когда дело касалось его работы, мягкость исчезала, уступая место бескомпромиссности.
Он был красив, обладал потрясающим обаянием и имел эпикурейский взгляд на жизнь. "Любовь к прекрасному и ощущение прекрасного в любви у меня от отца, – говорил он. – А что может быть прекраснее женщин, музыки и соединяющего их танца!"
Кстати, о родных Баланчина. Есть два занимательных факта, красноречиво говорящих об отношении великого мастера к своим близким.
Первый. В 1962 году состоялись первые гастроли возглавляемого им "Нью-Йорк Сити Балле" в СССР. Тогда, наряду с Москвой и Ленинградом, Джордж Баланчин посетил и Тбилиси. В городе он встретился со своим братом Андреем, с которым не виделся почти 40 лет. Их встреча была трогательной. Но когда после многочисленных тостов и комплиментов Андрей начал говорить брату о своей музыке, произошло самое странное – Баланчин подпер голову руками и не произнес ни слова. "Я просто не мог. Андрей хочет, чтобы я поставил балет на его музыку. Но это выше моих сил", – признался он позже.
Второй случай. В этот же свой визит Баланчин побывал и в Кутаиси, на могиле отца – Мелитона Баланчивадзе. Умер отец так: у него развилась гангрена ноги. Врачи строго рекомендовали композитору ампутацию, иначе смерть. Но маэстро Баланчивадзе отказался: "Чтобы я, Мелитон Баланчивадзе, ковылял на одной ноге? Никогда! Смерть мне не страшна, – говорил он, пожимая плечами. – Смерть – это прекрасная девушка, которая придет и заключит меня в свои объятия. Я с нетерпением жду этого".
Вскоре он ушел из жизни. Эту историю Джордж узнал от брата. Она потрясла его. "Я поступил бы как отец", – признался он.
Самого Джорджа Баланчина не стало, когда хореографу было 79 лет. Страшная болезнь, названная по именам немецких врачей Крейтцфельдта-Якоба, начала проявляться у него в 1978 году, когда балетмейстер начал выходить из себя, танцуя. Он терял все, что делало его уникальным – зрение, слух, разум. В 1983 году смерть забрала его.
После смерти Баланчина стало ходить много легенд или правд, разве сейчас разберешь?! Самая известная о том, как Баланчин якобы не хотел писать завещание, а когда все-таки написал, то оставил брату в Грузии золотые часы, а все свои балеты раздарил восемнадцати любимым женщинам. К слову, все балеты – это 425 сочинений.
Очень жаль, что Баланчин не оставил после себя прямых потомков. Ведь несмотря на то, что легендарный балетмейстер славился любвеобильностью, детей у него ни в одном браке или внебрачной связи не родилось. Но в Тбилиси живет его внучатый племянник, внук Андрея, просто сказочный художник Антон Баланчивадзе. Я с ним знакома. И это, надо сказать, очень интересное чувство – знать потомка Баланчина.
Как-то Джорджа спросили, что будет с его балетом после него. "Умрет вместе со мной", – не задумавшись, ответил мэтр. И, к счастью, оказался не прав.
