В одном из жилых домов района Вазисубани недавно случилась такая история. На одной лестничной площадке жили две соседки Марина и Эльмира. Возраста и социального положения они были примерно одного, финансы в обеих семействах периодически пели романсы, и мужья у них были смежных специальностей. Маринин супруг трудился сапожником, а Эльмирин - закройщиком.
Эльмира с Мариной жили душа в душу и не было утра, чтоб они не выпили вместе чашечку кофе перед тем, как приступить к трудам и заботам. Дела мало-мальски важные тем более не решались друг без друга.
- Ты мне как сестра! - восклицала Марина от избытка чувств.
- А ты мне лучше сестры! - вторила Эльмира и обнимала соседку от избытка чувств.
Так они и жили мирно и благородно пару десятков лет, пока не случилось нечто из ряда вон выходящее.
Председатель товарищества Анзор объявил новость.
- Кто хочет, может приватизировать сушилки.
Были за лифтом такие нежилые помещения на каждом этаже размером в 5 метров Г-образной формы. Кто-то и раньше предусмотрительно приладил туда дверь и хранил там свой хлам, другие пофигистски просто клали туда веник или старые ведра.
Эльмира и Марина давно обжили лишние метры, разделили пополам и повесили на дверь замок ценою в пять лари. Ключи хранились у обеих хозяек в надежном месте. И когда новость разнеслась по подъезду, люди зашевелились. Дармовые метры, как известно, карман не оттянут.
Как-то утром Марина, попивая кофе с Эльмирой, завела издалека разговор как раз на эту тему.
- Ты слышала, Эльмир, на седьмом этаже Мамедовы уступили свою сушилку Джибладзе. Просто так. За уважение.
- Слышала. Джибладзе Вагифу в свое время сильно помогли.
Помолчали, смакуя кофе.
Эльмира осторожно спросила.
- А мы?
- Что "мы"?
- Как делить будем сушилку? Сушилки на улице не валяются!
- Пополам, конечно.
- Так пять на два не делится.
- Тогда мне три, а тебе два метра.
- Ээээ??? Почему так?? Лучше тебе два, а мне три.
Марина резко поставила чашку с недопитым кофе на блюдечко.
- Эльмира, ты мне как сестра, но совесть тоже хорошее дело. Почему я тебе должна уступить?
- Потому что мы старые тбилисцы и не надо ссориться из-за ерунды.
- Вот именно. Уступи.
- Нет, ты уступи.
Чем дальше соседки спорили, тем больше они сердились. Обе поочередно перечислили свое хорошее за годы дружбы, как одалживали друг другу деньги, вместе ходили на базар и смотрели за детьми, когда той или другой надо было отлучиться, как утешали друг друга в минуты боли и скорби и еще многое такое, что само собой всплывало из закоулков казалось бы бездонной памяти. Потом, так и не придя к консенсусу, они разошлись в расстроенных чувствах. Впервые за столько лет единомыслия.
Но факт, что после того эпохального разговора кофепитие соседок сошло на ноль. Началась конфронтация.
Марина на другой день столкнулась с Эльмирой в подъезде, уже рот раскрыла, чтоб пожелать доброго утра, а та ей делает "не вижу". Марина фыркнула и тоже прошла своей дорогой с гордо поднятой головой.
Дальше – больше. Хочет Эльмира выйти из своего дома в магазин, дверь открыла, а она ни туда - ни сюда. Глянула в глазок, а там снаружи старый шкаф приперт, который раньше в сушилке стоял. Это Марина решила Эльмирин шкаф со своей половины убрать и тонкий намек сделать. Но немного не рассчитала, намек вышел толстым, как бревно.
Эльмира позвала сына, отодвинула шкаф, а к двери Марины перетаскала гору ее же хлама, который лежал в сушилке: мешок с кастрюлями, ящик с железками, тазики, до которых не дошли руки выбросить на свалку. И скоро перед дверью Марины возникла баррикада барахла.
Марина все это наблюдала через глазок и, когда Эльмира перетащила последнюю старую куртку деда, выскочила с мобильником и сняла компромат на видео. Потом позвонила на 112 и вызвала патруль. Причину указала нехилую: "Нарушение демаркационнной линии!"
Такую формулировку она слышала, когда с Фолклендскими островами проблема вышла, и запомнила по красоте звучания.
Патруль приехал через пять минут и долго вникал в состав хлама и кому именно принадлежали сношенные сапоги 42 размера, потому что тут мнения раздваивались. Все разбирательство изобиловало нападками конфликтующих сторон друг на друга, как словесно, так и физически.
Дальше все слилось в один неописуемый клубок. Соседок разняли общими усилиями, и обе тут же решили.
- Теперь встретимся в суде.
На другой же день обе приступили к поискам адвокатов. Марина наняла за 500 лари, а Эльмира за 700.
После длительной бумажной волокиты, длившейся полгода, наступил день судебного заседания. И Марина, и Эльмира привели кучу свидетелей, соседей из своего подъезда. И каждый приводил свои доводы, почему предпочтение должно быть оказано той или иной истице.
Судья долго вникал во все нюансы запутанного дела, а потом принял соломоново решение:
- Разделить спорный квадратный метр ровно пополам. В итоге каждый из соперников получает в свое пользование 2,5 квадратного метра нежилой площади, именуемой "сушилкой".
Выйдя из здания суда, Марина и Эльмира, окруженные кучей свидетелей – соседей, стали спорить на улице.
- А как там дверь ставить? На одном метре не развернешься. Технически невозможно.
И тут из кучки соседей вышел Тенго, отец троих детей и мастеровой без определенных занятий по совместительству. Он снимал однокомнатную на первом этаже и вечно запаздывал с оплатой.
- Я знаю, как все решить честно. Но дайте слово при нас всех, что вы после этого будете так же общаться, как и раньше. Потому что нам, тбилисцам, ссориться из-за метров последнее дело.
Эльмира и Марина были настолько измучены полугодовой тяжбой и сбором бумаг, что, подумав, согласились. Обе понимали, что дело зашло в тупик.
Тенго, заручившись согласием обеих, тут же достал из кармана 20 тетри, объявив:
- Марина, смотри, твой олень, а у тебя, Эльмира, - круг. Что выпадет, тому и лишний метр.
Он подбросил монету вверх и она, звеня по асфальту, упала на реверс. Спорный метр достался Эльмире.
На том соседки и помирились. Слово, данное при всех, есть слово - кремень. И нарушать его – себя не уважать.