Я долго приглядывалась к этому дому. Обошла его кругом, направила с противоположной стороны на вход объектив камеры. Выхватила мифические женские головы у входной двери дома. И тут в голове неожиданно возникло образное сравнение, будто стоит передо мной не каменное изваяние, а вполне одушевленный человек.
И не просто какой-нибудь прохожий, а дяденька из высшего общества. Стоит скромно и благородно. Но и не теряя достоинства, как и подобает ученому мужу из обедневших дворян.
То, что он из дворян, сомнений быть не может. Иначе не стоял бы он в одном ряду с такими важными персонами, как Дом с башней – один на весь Тифлис – и Дворец принца Ольденбургского. И потом весь его внешний вид об этом рассказывает.
Ну а из обедневших - по той простой причине, что выглядит он не так роскошно, как соседи по улице. Словно при распределении состояния, он в очереди стоял последний. Кстати, на улице Каргаретели он и стоит последним.
Смущенный мэр об истории
Приблизившись к дому, я заметила в окне первого этажа женщину. Подхожу ближе к решеткам и пытаюсь завязать разговор. Женщина отвечает неохотно, а потом признается:
- Я вам ничего интересного рассказать не смогу. Мы тут на квартире. Знаю, что дом старый. А вы спросите про дом у Нико Лекишвили. Помните, он мэром города был много лет назад, - говорит женщина. - Он на втором этаже живет.
Ну-с, вперед, как говорится, сквозь тернии к звездам, подстегиваю я себя, понимая, что больше никакой информации от нее не получу. Может улыбнется удача, поговорю с экс-мэром. Прощаюсь с квартиранткой и направляюсь к входу. Дверь, на удивление, оказывается незапертой.
Караванами, пароходами и на двух своих, или Признание в любви родному городу >>>
Парадная дома, построенного в начале ХХ века, наполнена бирюзовым светом. Нет, дело не в цвете стен, хотя в них, наверное, тоже. Но стены эти отнюдь не бирюзового цвета, а скорее салатового. Бирюзовой парадная кажется от энергии, которой наполнено помещение. Складывается ощущение, что атомы кислорода приживаясь друг к другу и весело заливаются.
Легко преодолеваю лестничный пролет, добираюсь до второго этажа. Читаю над дверью надпись, и в самом деле – Лекишвили. Жму на звонок, жду. За дверью раздается шарканье, шорох. И после ряда манипуляций, железная дверь открывается. На пороге дома возникает фигура Нико Лекишвили, занимавшего в бытность Эдуарда Шеварднадзе пост градоначальника. Но я успеваю заметить, бывший чиновник ходил в эту несносную жару по дому по пояс раздетым. Смутившись при виде меня, он прячется, насколько это возможно, за дверью.
Сталинский ампир в Тбилиси, или О чем рассказывают камни? >>>
Заметив его смущение, я стараюсь как можно быстро, почти скороговоркой объяснить ему, что хотела бы, если ему известно, узнать что-либо об истории дома.
- Я не знаю нечего об этом историческом доме, нет-нет, - отвечает он мне полураздраженно. – Вы обратитесь в гамгеоба, - может там вам смогут помочь. Простите, - добавляет бывший мэр и исчезает за дверью. Не повезло.
Добро - форма существования
Поднимаюсь дальше. В доме всего три этажа. Дом строил для себя некий коммерсант по фамилии Сулханов. Строительство собственного дома он поручил известному и модному архитектору Михаилу Оганджанову. Ну а последний уже постарался на славу. Просто потому, что он по-другому не мог.
У него каждое строение наполнено необъяснимой магией. И самое занятное из подмеченного мною за весь цикл моих прогулок - Оганджанов нигде, в общем-то, особенно не повторялся. Вроде как наделял каждое из своих детищ непохожими чертами характера.
Чарующая немецкая слободка: дома, нанизанные на нить времени >>>
Вдоволь наснимав фотографий, я поднялась до третьего этажа. Стеклянный потолок с витражными стеклами прохудился. Стекла местами отсутствуют, а те, что есть, нуждаются в чистке. В солнечный день парадная смахивает на трубку калейдоскопа. Стоит переместиться из одного угла парадной в другой и рисунок яви, благодаря разноцветным стеклам, сразу же меняется.
Звоню в одну дверь, вторую, третью, за которой, наконец, угадывается движение. Еще различаю нетерпеливый скребет собачьих лап за дверью. Наконец, дверь открывается и на пороге появляется женщина приятной наружности. В руках у нее поводок от большого пса.
- Вы не бойтесь его, он абсолютно миролюбивый, - предваряет она мой вопрос. Пес рвется ко мне, спешит познакомиться.
- Ох, какой же ты симпатичный шатен.
- Это девочка, - поправляет хозяйка.
- Ну, тогда очень привлекательная шатенка.
- Вы заходите, чего же вы на пороге стоите, - приглашает женщина. Мы проходим в небольшую и уютную комнату.
- А вы давно живете в этом доме?
- С рождения, - отвечает женщина. – а мне 69 лет.
Выглядит женщина на гораздо меньше, о чем я ей и говорю.
- Эх, если так, после перенесенного-то мной горя, то это хорошо. Я потеряла самое дорогое – сына, - роняет она, и еле заметным кивком в куда-то в сторону, показывает на фотографию. На снимке привлекательный мужчина, который погиб восемь лет назад.
- Ему сделали небольшую операцию, незначительную абсолютно. И, скорее всего, именно тогда ему занесли инфекцию. Он, знаете, чувствовал себя неважно, кто-то ему посоветовал сдать анализы. Сделали их в инфекционной больнице и анализы не показали наличия гепатита. Как такое может быть? Как потом нам объясняла его врач, такое бывает, типа скрытая форма. А с лечением запоздали. Форма была уже запущенная.
Все дело в том, что ему вовремя не был поставлен диагноз. И когда я ему сказала, давай подадим в суд на врача, который довел тебя до такого состояния, он отказался. Сказал нет, я не могу этого сделать. Лечащий врач – женщина ждала ребенка. У него было такое сердце… - женщина умолкает. Бывает, что пауза в разговоре с собеседником наполняет диалог неловкостью. Но в данном случае такого ощущения не было.
- Он работал в Энерго-про Джорджия (электрораспределительная компания) - собравшись с силами продолжает моя собеседница. - Ему сделали операцию. И мне казалось, что он спит. А он, видимо уже наполовину вышел из наркоза и смутно слышал телефонный звонок. И когда он пришел в себя то спросил, кто ему звонил.
Прогулка с остановками, или Нераскрытые тайны немецкой слободки >>>
Я рассказала, что звонила его коллега. Девушка рассказала, что ее сняли с должности. И вот он, будучи в больнице, после серьезной операции, добился того, что ее восстановили в должности. Он сеял добро вокруг себя. Это была форма его существования.
Остались дети после его смерти, их и рощу. Мальчику было пять лет, когда умер мой сын. Вот мои внуки и привели вот этого пса. Мы теперь с ним неразлучны. Подавленная услышанным я пожелала женщине сил, для того чтобы вырастить внуков, и засобиралась в дорогу. Она улыбнулась, но улыбка получилась вымученной. Глаза наполнились слезами, полные красивые губы стали предательски подергиваться.
- Спасибо детка, что мне еще остается. Буду терпеть. Восемь лет прошло, а рана так и не зажила, - вздохнула женщина, открывая мне дверь.
- Я не обижаюсь на Бога и, конечно, продолжаю верить в него. Но я его не понимаю… - будто обращаясь к кому-то другому, а не ко мне, сказала женщина и дверь за мной закрылась.
Я спускалась медленно, будто мне на плечи положили тяжелый груз. Пружина на входной двери скрипнула, вырвав меня из глубоких размышлений.
Шкатулка с секретом
Нужно изучить еще внутренний двор, говорю я себе, скорее для восстановления душевного равновесия, нежели из любопытства. Ворота оказываются заперты, но просунув руку и совладав с массивной задвижной, я ее отпираю.
Двор маленький, уютный. И с него есть отдельный вход в дом. Он узкий, простенький и без излишеств. Как и положено было строить подъезды для прислуги, которая должна пользоваться отдельным входом. Почему-то вспомнилось о шкатулке с двойным дном. Ну что же, поднимемся, может наткнемся на что-то интересное.
История одного сололакского двора, или Жизнь, разукрашенная иллюминацией >>>
Преодолевая каждый этаж, успеваю подумать, что люди почему-то охотно захламляют пространство, которое находится за пределами их квартир. Будто внутренне ставят какую-то границу. Добравшись до последнего этажа, решаю постучать. За дверью раздается вначале собачий лай, а потом звук, приближающихся шагов.
На меня смотрят в глазок, секунду, две. Я не могу этого сказать наверняка, я просто чувствую и шаги теперь уже удаляются. А пес, в отличие от хозяев, о своем присутствии возвещает громко. Потом он устает разговаривать с непрошенным гостем и замолкает. А я решаю лезть на чердак. С какой стати? А просто так, дверь оказывается открытой. И отделяет меня от чердака, один лестничный пролет.
Самые безумные и веселые пасхальные обычаи Тифлиса: во что верили наши предки? >>>
Чердак представляет собой забитую вещами мансарду. Солнечный свет проникает сюда откуда-то сверху. Делаю еще один шаг, щелкаю затвором фотоаппарата. И тут тишину вдруг разрезает какой-то шорох. Шорох чего-то или кого-то всполошенного моим внезапным появлением. Звук надвигается, и я поспешно ретируюсь, едва успев отвести фотоаппарат.
Встречаться с источником звука почему-то не хочется. Преодолев вприпрыжку один пролет, я стараюсь дальше спускаться чинно и с достоинством. Как бы посылая телепатический сигнал, не на ту нарвались.
Другие истории о тбилисских домах и об их тайнах, читайте здесь >>>
Уже дома, сортируя фотографии, я добралась до той самой, чердачной и пристально в нее вгляделась. Снимок вышел смазанным, все увиденное мной на чердаке выглядело расплывчато, то ли от того, что от неожиданности у меня дрогнула рука, то ли от чего-то другого, необъяснимого и неизвестного.
