Двенадцать рекомендаций, сформулированных для Грузии летом прошлого года, когда страна осталась без кандидатского статуса, по молчаливому согласию сторон принято именовать рекомендациями. Так сказать, нейтрально, потому что слово "условие" – это нечто более конкретное, обязывающее, что ли, ну и, естественно, поддающееся оценке по какой-либо, пусть даже условной, шкале.
Между тем трудно не согласиться с экспертом Рамазом Сакварелидзе, считающим, что оценить выполнение некоторых (и это он еще явно поскромничал) пунктов трудно. Имеется в виду, что для этого от Еврокомиссии требуется более подробная и конкретная детализация терминов. Так, результат первой же фигурирующей в списке задачи, которая связана с сокращением поляризации в обществе, может быть легко истолкован по-разному. Зависит от настроя и мотивации оценивающего.
Это не предположение. Уже сейчас по каждому вопросу можно услышать и прочитать в прессе взаимоисключающие оценки и мнения. Так, Ника Читадзе скептически оценивает выполнение любой из 12 рекомендаций. У него нет сомнений: ожидать присвоения кандидатского статуса нам не стоит. В конечном счете политолог вполне может оказаться и прав, но, согласитесь, чрезмерная категоричность невольно порождает к его мнению определенное недоверие. Тем более что все обстоит далеко не столь однозначно, о чем и пойдет дальше разговор.
Позиция Рамаза Сакварелидзе в этом смысле выглядит намного предпочтительней. Он более осторожен и сдержан, при этом полагает, что в целом Грузия учитывает замечания европейских структур. Правда, под влиянием ряда факторов, зачастую косвенных, наверняка гарантировать получение к концу года кандидатского статуса никто не возьмется. Причин несколько, но вернемся опять-таки к критериям и начнем с них.
Скажем, без конкретного перечисления компетенций трудно определить, в чем проявляется независимость общественных институтов, о которой идет речь в рекомендациях. Ведь на них лежит обязательство считаться друг с другом и координировать свои действия. И, конечно же, соблюдать действующее законодательство. А теперь вопрос: где пролегает невидимая, а при определенных условиях и роковая грань между независимостью и координацией?
Чтобы разобраться, попробуем подойти к проблеме с другого конца. Как думаете, неужели в Европе не осознают двойственности существующего положения? Полагаю, вполне осознают, и, более того, европейцев нетрудно понять. Поясню. Дело в том, что рассуждать всерьез о критериях вряд ли имело смысл с учетом того, что и Грузия, и Украина, и Молдова объективно очень далеки от соответствия строгим требованиям Европейского союза. Как, если уж на то пошло, и отдельные страны, уже ставшие официально его членами.
Никто теперь особо не скрывает, что данная проблема приобрела откровенно политический характер. Так что и решаться она будет, в этом нет никаких сомнений, исходя из политической целесообразности. А поскольку ситуация сегодня крайне изменчива, Евросоюз, даже если б он захотел всей душой, был бы не в состоянии дать твердые гарантии. Обещать такое, тем более увязывать с конкретными цифрами и достижениями, было бы с его стороны безответственно.
Для серьезных аналитиков это не секрет, однако они предпочитают поддерживать тему в несколько ином русле, так как она стала предметом резкой политической конфронтации внутри страны. Достаточно вспомнить, как радикальные оппозиционные партии решили открыто сыграть на отказе Грузии в статусе, пытаясь поднять волну протеста против действующей власти.
Наверняка "Национальному движению" очень обидно, что "европейский вопрос" стал реально продвигаться отнюдь не в период его правления. Ассоциированное соглашение, безвизовый режим… Впрочем, винить тут некого, кроме себя. И сколько бы кто ни оспаривал, достойна ли "Грузинская мечта" привести страну к воплощению европейских идеалов, методы националов, бесконечно далекие от европейских, вопросов в этом смысле вызывают намного больше.
Кстати, по этой логике не менее обидно, наверное, и здравствующим поклонникам Эдуарда Шеварднадзе. Будем объективны – второй президент первым развернул грузинский политической вектор в сторону Европы. Но надо всем, наконец, уяснить, что на пути к Европе важны не победы в межпартийных ристалищах, а позиция большинства грузинского общества. А тот, кто все же вставляет палки в колеса этому процессу, идет – как бы трафаретно это ни прозвучало – против собственного народа.
Но тем не менее насколько реальны сегодня шансы Грузии на получение кандидатского статуса? Если рассматривать их в совокупности действующих факторов, они, в принципе, немалые.
После прошлогоднего отказа в политических кругах и в прессе получили хождение различные теории. Согласно одной, Еврокомиссия хотела намеренно спровоцировать в стране недовольство. С этой версией даже увязали нелегальное проникновение в страну Михаила Саакашвили. Кое-кто уверен, часть грузинской общественности обиделись на европейцев, сочтя, что те ущемили наше национальное достоинство. Всерьез шли разговоры и том, что Евросоюз спохватился, заметив, что резко теряет свои позиции в Грузии.
Начну с того, что все это может быть даже отчасти верно применительно к отдельным политикам и политическим силам, спектр которых и у нас, и в Европе весьма широк. Но большая, серьезная политика так не делается. И далеко не все в ней просто и очевидно, как представляется многим экспертам и любознательным обывателям. Потому поделюсь мнением тех немногих, кто достаточно хорошо информирован о кулуарных раскладах профессионалов, но не привык говорить об этом вслух.
Так вот, европейские перспективы Грузии уникальны! Уникальны и в геополитическом, да и попросту в географическом отношении. Эту оценку разделяют в соответствующих европейских институтах. Действительно, достаточно посмотреть на карту. В отличие от Украины, Молдовы и других, наша страна не имеет ни сантиметра общей границы с государствами Европейского союза. Ее никогда прежде не включали в сферу политических приоритетов Европы. И то, как за последние годы разворачивались процессы, до сих пор не перестает удивлять многих аналитиков.
Не правительствам и не партиям – грузинским дипломатам удалось убедить европейских коллег и заставить их перевернуть взгляды. Эти талантливые люди чудом вдохнули жизнь в формулу "Я грузин – значит, я европеец!". Точнее, не чудом, конечно, а профессиональной эрудицией, историческими, антропологическими, морально-ценностными аргументами, образно говоря, умением заставить европейцев по-новому взглянуть на свой народ, его прошлое и настоящее.
За словами "европейская перспектива Грузии" кроются титанические усилия конкретных людей. Хотя определяющая роль – за грузинским общество. На акциях в поддержку европейских перспектив я видел много лиц. Могу с уверенностью заявить, что объединяла их не погоня за материальными благами Евросоюза, а ценностные ориентиры, уходящие корнями в глубину средних веков.
И если расхожая фраза, которую часто повторяют зарубежные партнеры, "мы действуем не в интересах какой-либо партии, а в интересах грузинского народа" для европейцев не пустой звук, это должно быть для них определяющим аргументом.
Вот почему обсуждение европейских перспектив, а не политических дрязг – безусловно, позитивная тенденция для грузинского общества.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.