Страна пережевывает конфликт правительства с президентом Саломе Зурабишвили, зашедший на сей раз, как считает колумнист Sputnik, слишком далеко.
Глагол "пережевывает", а не "переживает", взят неслучайно. В данном случае он, пожалуй, наиболее точно отражает происходящее. С точки зрения здравого смысла и логики в этой истории слишком много не до конца понятного. Если рискнуть делать выводы, ясно одно: все – и власть, и оппозиция, и сама президент Зурабишвили явно ведут какую-то только им понятную игру.
Не будучи юристом мне трудно судить, насколько грубо Саломе Зурабишвили нарушила Конституцию Грузии. Из заявления правящей партии можно заключить, что если и нарушила, то процессуально. Президент отправилась в вояж по Европе, не получив на то одобрения правительства. Достаточно ли это весомый повод для столь тяжкой реакции как импичмент, процесс которого поспешно инициировало руководство "Грузинской мечты"?
В конце концов, согласно той же Конституции, курирование международных отношений – одна из главных обязанностей грузинского президента. К тому же, судя по обнародованной информации, Зурабишвили продвигала в Европе вопрос о присвоении Грузии кандидатского статуса. А это, заметим, полностью лежит в конституционном русле и соответствует целям, декларируемым правящей партией.
Что же тогда всполошило "Мечту"? Почему партия решила начать процедуру импичмента, заведомо не имея, по мнению большинства аналитиков, реальных шансов подкрепить его нужным числом голосов в парламенте? Версий несколько, и определяющий компонент во всех – возможность того, что президент воспользуется своим правом и помилует Михаила Саакашвили. Правда, дальше мнения расходятся. Причем, радикально.
Часть экспертов уверена, что "Мечта" как огня опасается выпущенного на свободу экс- губернатора Одесской области (другие звания поблекли на фоне его добровольного отказа от грузинского гражданства). По их мнению, Саакашвили необходим радикальной оппозиции в качестве своего рода катализатора, способного вывести протест против действующей власти на качественно новый уровень. Вплоть до того, чтобы втравить Грузию в российско-украинский конфликт.
Им возражают политологи, подозревающие, что власть лукавит и сама заинтересована в освобождении Саакашвили в обмен на получение кандидатского статуса. При этом, громкая возня и пересуды рассчитаны на то, чтобы в случае открытого недовольства граждан, свалить все на президента. Почва тут и впрямь благодатная – Зурабишвили в стране, скажем прямо, не любят. Помнят, как она в свое кресло попала только благодаря огромным усилиям "Грузинской мечты" и ее основателя Бидзины Иванишвили. Не отрицаю, и эти, и другие версии, выдвигаемые комментаторами и журналистами, имеют право на жизнь. Однако рассматривать их вряд ли имеет смысл – конкретных фактов, подтверждающих хотя бы одну, нет. Да и интерес вызывает не сам по себе несанкционированный вояж президента в Европу. И даже не то, насколько опасен для нашего общества помилованный Саакашвили (если опасен, значит, грузинское общество утратило самоуважение и того стоит).
Дело в импичменте, юридически представляющем собой наказание за совершение государственной измены или уголовного преступления. Потому тут важно уточнить, что конкретно мы считаем изменой и предательством. Все-таки в политике поведение лидеров, их тактику, действия и поступки следует оценивать по несколько иной шкале, чем в повседневных бытовых отношениях.
А то, если согласиться с лидером "Левого альянса" Сосо Шатберашвили, получится, что вся новейшая история Грузии от Гамсахурдиа до Иванишвили – это едва ли не сплошная полоса предательств. Он обвиняет в отсутствии преданности и окружение Гамсахурдиа, и соратников Шеварднадзе, и ближний круг Саакашвили, и людей, выдвинутых Бидзиной Иванишвили… Вспоминает многих, включая молодежное крыло шеварднадзевского "Союза граждан".
Конечно, не всегда поведение политиков со стороны выглядит достойно и искренне. Но где пролегает черта между верностью и несогласием, преданностью и критикой, покорностью и предательством? В конце концов, политический и интеллектуальный рост личностей, развитие взглядов и идей, способствующих вызреванию в обществе новых сил, расширение и углубление демократии, включая демократию внутрипартийную – основа и движитель мировой истории.
В этом плане предательством в политике однозначно можно считать лишь измену Родине. Но "Грузинская мечта" и Родина – понятия неоднозначные. Столь же нелепо с политической точки зрения упрекать Саломе Зурабишвили в нарушении верности Бидзине Иванишвили, которому молва не без оснований приписывает ее выдвижение на высший государственный пост.
Не буду лукавить, я не поклонник госпожи Зурабишвили, но постараюсь быть непредвзятым, и если критиковать ее, то не огульно, а по существу. Причем, как избирателю, мне не возбраняется проявлять к ней субъективное отношение. Намеренно подчеркиваю этот момент, потому что политические партии такого права лишены.
Их часто заводит в тупик и подталкивает к лицемерию как раз-таки ничем не подкрепленный субъективизм. И если многие комментаторы допускают, что смену политических симпатий и антипатий нашего президента можно толковать как измену, почему та же "Грузинская мечта" не осудила, скажем, демонстративно отколовшуюся от нее группу депутатов "Силы народа"?!
Тут мы подошли к главному. Cубъективизмом постоянно грешит и наш президент. Однако, как на это смотреть? Наблюдатели обычно упрекают Зурабишвили за критику "Мечты", считая это предательством, потому что метаморфозы ее часто резко контрастируют с тем, что она говорила прежде. Но непоследовательность ее не в этом. Оценки, высказывания, линия поведения президента (как, кстати, и большинства грузинских политиков) строится в последнее время исключительно на предположениях и домыслах. И это уже, безусловно, дает повод к недоверию. Было бы любопытно узнать, каким образом, по мнению президента, закон об агентах иностранного влияния (почти дословно списанный с американского) "не может исходить ни от кого, кроме Москвы"? Оговорюсь: я не отношу себя к членам общества, полагающим, что принятие такого рода закона было бы полезно для страны, находящейся в начале своего демократического пути. Но меня возмущает, когда какой-либо документ оценивают, исходя не из его целесообразности, а из того "русский" он или "американский"!
Или на что намекала Зурабишвили в ходе своего турне по Европе? Подчеркнув, что присуждение кандидатского статуса будет стратегическим решением для населения Грузии, она многозначительно добавила, "в том числе, если понадобится, даже вопреки воле правительства"? Общеизвестно, что вопрос статуса находится в компетенции Евросоюза. Не припомню, чтобы грузинское правительство в каком-нибудь из официальных заявлений отказалось от изначально намеченной линии или дало реальный повод в этом усомниться.
Грубо завязано, но все равно это не измена. Тем более не измена государственная. Это политика, хоть, возможно, и отдающая некоторой гнильцой. Тот же предшественник Зурабишвили – Георгий Маргвелашвили – опорочил себя отнюдь не расхождением во взглядах с "Мечтой" и ее тогдашним лидером. Он дискредитировал себя, когда, будучи избранным, не устоял и срочно занял бывшую резиденцию Саакашвили, которую гневно называл до этого "гнездом разврата"…
Требовать от соратников подчинения и преданности, наказывать их за отклонения и критику – одна из характерных примет авторитарных режимов. Напротив, умение договариваться, проявлять гибкость, идти на компромиссы, порой даже поступаться принципами и объединяться с политическими противниками во имя общей пользы – апробированный стиль управления парламентской республикой.
Святое понятие верности при демократических методах принятия решений обретает известную зыбкость. Безоговорочная верность авторитетам и лидерам имеет способность незаметно и легко перерастать в круговую поруку. Со всеми вытекающими последствиями. А что касается недобросовестности, непоследовательности, подлости, клеветы, лжи, лицемерия, то главным средством борьбы с ними должен стать не импичмент, а голос избирателя.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.