Это произошло во время моих ереванских каникул. Сказать, что они удались, значит, не сказать нечего. В коротких три дня поместились встречи, знакомства, открытия. И все расстояния от пункта А до пункта Б преодолевались пешком.
Ближе к Мастеру, или Как дом, в котором родился Параджанов, превратился в отель >>>
Честно говоря, пользоваться общественным транспортом и не было никакой надобности, поскольку все необходимое находилось в шаговой доступности. Но даже если и было бы не так, я на колеса все равно бы не пересела. Знаете, почему? Потому что отправляясь в другую страну, я стараюсь ходить по городу пешком. А как еще по-другому увидеть и почувствовать город?
Близнецы от разных родителей
В одну из моих пеших прогулок по Еревану я очутилась на улице Абовяна. Кто бывал в столице Армении, знает, это в самом что ни есть центре. И гуляя по этой улице, я вдруг остановилась перед одним домом.
Вот, положа руку на сердце, я и сейчас вам не отвечу, за какой надобностью я там притормозила. Это я потом, уже вернувшись домой и обнаружив фотографию этого дома в социальной сети, поняла, что же меня там остановило. А на тот момент я и оформить-то не могла свои ощущения в слова. Уставилась на дом в немом оцепенении. Будто мне из окошка этого старинного здания кто-то махал рукой. И только в Тбилиси, спустя две недели после приезда, я вдруг нашла разгадку своему состоянию.
Гостиничная, Эриванского, Ленина, Свободы – место, где пересекаются поезда истории >>>
Дело было так. Я наткнулась на снимок этого самого дома, сделанный соотечественницей, гостившей в это время в Ереване. Пользователи в комментариях к фотографии обсуждали его схожесть с тбилисским домом известного архитектора Корнелия Татищева. Тут я пригляделась к фотографии и воскликнула про себя: они же похожи между собой, как однояйцевые близнецы!
Ладно бы в одном городе выросли, если не рядом, как дома братьев Джагетянов, то хотя бы в разных районах. Но чтобы в разных городах, да к тому же в столицах разных государств, это уже слишком. Слишком невероятно и слишком загадочно. Недолго думая, я по скорому накатала письмо моему армянскому другу. Он так же оперативно ответил, скинул ссылку на информацию об этом доме и фотографии, которые сделал сам.
Дома-инвалиды: кто замолвит слово о старых домах чудесного Тифлиса? >>>
Итак, как же так случилось, что дома, построенные в разных городах, так сильно между собой схожи? С домами ведь, как с людьми. Если ты встречаешь двух очень похожих между собой людей, то первая мысль, которая у тебя мелькает, что у них мог быть один родитель. В данном случае, выстрел этот оказался холостым. У домов совершенно разные архитекторы. Но тут я, выражаясь фигурально, перезаряжаю ружье и отправляюсь по тбилисскому адресу.
Тбилисский близнец
Тбилисский товарищ находится на улице Ладо Асатиани. Строил его для себя известный архитектор Татищев. Тот самый, в соавторстве с которым было построено здание нынешнего театра имени Руставели, а также дом князей Габашвили, что на проспекте Руставели.
Свой дом Татищев построил в 1897 году. Оформил его в псевдомавританском стиле. Пройти мимо него в Сололаки и не оглянуться, практически невозможно. Во-первых, дом построен прямо на дороге. Во-вторых, архитектура его не оставляет равнодушным, в-третьих, перед домом разбит очень интересный сад. Он, правда, заброшенный, но былое величие еще дает о себе знать.
Туристы, как правило, тут зависают, фотографируют дом, себя на фоне дома. Из старых жителей в доме никого не осталось. Сегодняшние жители татищевского дома - относительно недавние переселенцы. Здание давно нуждается в реставрации, как и сотни сололакских домов.
Начинаю щелкать затвором фотоаппарата, и тут мимо по улице идет моя давняя знакомая Лия Бокучава. Лия много лет занимается изучением исторических домов, является исполнительным директором грузинского комитета Международного совета по сохранению памятников и достопримечательных мест (International Council on Monuments and Sites — ICOMOS).
Про схожесть с ереванским братом она не слышала, а вот о том, что Татищев построил его для себя, да только не жил в нем, помнит еще с тех времен, когда они замеры делали.
- Мы лет десять назад занимались исследованием этого дома, - рассказывает Лия. - Он ни разу не реставрировался с момента построения. Трещины на нем были и тогда, просто теперь они стали глубже. Сказать о том, что дом завтра развалится нельзя, его укрепить и он еще столько же простоит. Но если вовремя не оказать больному помощь, то, конечно, начинаются необратимые процессы. Поэтому хотелось бы, чтобы средства, которые выделяются на реставрацию домов, распределялись оптимально. И если здание давно находится в списке домов, нуждающихся в незамедлительном укреплении и реставрации, до него должна наконец дойти очередь.
- Видите ветки деревьев на балконе второго этажа? - показывает мне на балкон Лия. Я приглядываюсь и в самом деле замечаю торчащие из-за ограждения ветки какого-то растения. Оказывается, на балконе растет дерево. И растет уже давно. По-хорошему, надо бы выкорчевать корни, потому что они наносят непоправимый вред. Но жильцы из страны уехали и сделать это, получается, некому.
Почти в аналогичном состоянии и лестница, ведущая вниз к саду и крохотному фонтану. Точнее, в прошлом фонтану. Сейчас это, скорее, цветник. Так вот, узкой железной лестницей давно не пользуются. Недалеко от этого места растет дерево. Видимо, корни его проросли сквозь кирпичную ограду и самым бесцеремонном образом подбросили железную лестницу.
Теперь пророс сквозь каменную стену и устремился вверх, совершенно не заботясь о том, что деформирует своим ростом железную лестницу. Вот ею больше и не пользуются. Хотя, по правде говоря, тут не только в дереве дело. У дома есть еще внутренний двор, которым активно пользуются жители. Большинство жителей пользуется теперь входом со двора.
Потом мы с Лией зашли в парадную дома. Дверь в нее, как правило, бывает открыта, каждый раз замечала, проходя мимо дома.
- Жаль, тут такие росписи были, - с сожалением замечает Лия. Говорит, что застала еще те времена, когда тут со стен на тебя смотрели ангелы. Но потом ангелов зачехлили в серую краску. Мы подходим к стене и тут очень явно замечаю под облупленной краской старую роспись.
Цветы от городского зодчего, или Почему так манит дом Оганджанова с вангоговской печалью? >>>
- Видите? - Лия поддевает слегка ногтем слой краски, - С одной стороны даже хорошо, что роспись осталась под краской, она защищает ее от повреждений и времени. Тут ведь главное, какая краска используется при закраске стен. Состав одной краски защищает, консервирует, другой - безвозвратно уничтожает рисунки.
Поговорив немного, мы выходим опять наружу, и Лия говорит, что читала о том, что Татищев построил-то дом для себя, но жил не в этом, а в доме рядом. В том, который часто называют домом с мозаикой. Хотя мозаичный фрагмент и крохотный на этом доме. Гораздо более кричащие на нем трещины и его катастрофический наклон.
- Смотрите, дом, который построили рядом, почти прислонили к историческому дому, - говорит Лия.
И действительно, дом, как хромой старец, наклонился и просел на одну сторону.
- Фундамент старого здания не укреплен, проседает. Новое построили впритык к старому, что, естественно, вызывало деформацию. Его бы укрепить, и дом простоит еще, опираясь на молодого товарища.
Поговорив еще немного, мы с Лией попрощались, побежав каждый по своим делам. Чуть позже узнала от одного из самых известных и авторитетных историков и гидов Тбилиси Тамрико Тавадзе о том, что дом Татищева был оформлен, оказывается, на его супругу Варвару Татищеву.
Ереванский близнец
В отличие от своего тбилисского собрата, ереванский дом в гораздо лучшем состоянии. Выглядит так, будто только вышел от цирюльника, подстригся и бороду завил.
Но вид у "ереванца" более суровый, серьезный. Может быть, из-за темного фасада дома. Еще одно отличие состоит в отсутствии сада. Оттого, вид у него и внушительный, не то что у его сентиментального родственника.
Особняк принадлежал врачу Оганесу Оганесяну. Дом более известен, как "здание АОКС". В материале о ереванском доме говорится, что доктор приобрел земельный участок на улице Астафян в 1915 году у некоего Хусейна Бек Мирзабекова. Планировку и строительство дома заказал Борису Меграбову. Прочитав совершенно незнакомую фамилию, я малость разочаровалась. Признаться, я надеялась, что найду некую разгадку такому сходству. Получается, совпадение абсолютно случайно?
Дальше шла информация о том, что Оганесян после ухода с госслужбы открыл первую в Армении частную хирургическую клинику в собственном доме. Больница была рассчитана на 10 коек. Клиника располагалась на первом этаже, сам же врач жил на втором этаже. В клинике действовали хирургическое и офтальмологическое отделения. Медицинское учреждение считалось лучшим в Армении. Ну а после прихода к власти большевиков, больницу и здание национализировали. Сам же Оганесян ушел из жизни в 1935 году.
"В здании в 1923-44 гг. действовал первый в Армении Тропический институт, или, как его называли в народе, "Больница малярии", где работали многие заслуженные деятели армянской медицины, которые сыграли большую роль в ликвидации малярии и других тропических болезней", - читаю в армянских СМИ.
Позже, а конкретнее в 1944 году, здание это было передано Армянскому обществу культурных связей с зарубежными странами (АОКС). Все это было прочитано быстро, взахлеб, усвоено в том же ритме. Но объяснение загадки все равно не находилось.
И вдруг я споткнулась об одну строчку: архитектор Борис Меграбян был из наших, родился в 1870-м в Грузии! В 1890 году окончил техническое училище путей сообщения Тифлиса. Эврика, ответ найден!
И если его нечего не связывает с Татищевым, то можно предположить, что дом известного тифлисского архитектора настолько его впечатлил, что когда ему заказали построить дом в Ереване, он построил точно такой же.
Другие рассказы Екатерины Микаридзе о тайнах интересных зданий можно прочитать здесь >>>
У каждого из нас есть свой двойник – есть такая гипотеза. Говорят, даже в паспорте указывается, сколько бродит по планете людей точно с таким же хабитусом, как у тебя. После такой истории можно смело говорить о том, двойники бывают не только у людей. И отцы у каменных детищ бывают при этом разные…
