Большинство экспертов не спорит – возможно, сохранение в свое время на ответственных постах судей, доставшихся пришедшей к власти "Мечте" от саакашвилевского режима, было ошибкой. С другой стороны, всегда проще поголовно заменить всех. А значит, принятое решение могло быть расценено и как нежелание новой команды вмешиваться в дела смежной ветви власти. Собственно, в условиях развитой демократии подобный подход считается эталонным.
То есть многое зависит от того, как смотреть. Во всяком случае, общественностью была с пониманием воспринята предложенная правящей партией формула: судьи поступали плохо в условиях плохого руководства, а теперь, при отсутствии давления на них, ведут себя хорошо. Да и "Грузинская мечта" изначально, как все помнят, пользовалась полной поддержкой у населения. Ей доверяли.
Было бы большим преувеличением сказать, будто наши граждане всецело удовлетворены работой судов. Но и вопрос персональной ответственности кого-либо из судей никем специально не поднимался. Как правило, в прессе всплывали в отрицательном контексте имена лишь тех служителей Фемиды, которые в ходе процессов, так или иначе принявших политическую окраску, выносили решения, противоречащие мнению и желаниям оппозиции.
Такое отношение прослеживалось достаточно долго. А если и были упреки, то в основном они ограничивались тем, что некоторые слуги Закона потакали прежнему режиму. Равновесие с переменным успехом сохранялось до тех пор, пока американский Госдепартамент не учредил против четырех грузинских судей и членов их семей запретительные санкции на въезд в США.
Как и следовало ожидать, реакция оппозиции на это решение выдалась очень бурной. И как это бывает у нас почти всегда, тут же посыпались требования о создании в парламенте специальной следственной комиссии.
Лидеры "Грузинской мечты", похоже, без труда усмотрели в этих требованиях исключительно политический интерес. Они откровенно признались, что не видят смысла в комиссии по нескольким весомым причинам. Прежде всего, потому что американская сторона, выдвигая обвинения, не сочла нужным подкрепить их какими-либо конкретными аргументами и фактами. По крайней мере, перечислить хотя бы дела, по которым поступили претензии или были высказаны подозрения в связи с тенденциозностью или необъективностью при вынесении приговоров.
Эксперт Рамаз Сакварелидзе, не колеблясь, выразил встречные сомнения в адрес американцев: прошлый опыт дает основания задуматься, а не тревожит ли их в очередной раз идея смены власти в стране? По сути, нет никаких свидетельств тому, что Госдеп, вводя санкции, руководствовался какими-либо иными источниками, кроме письма своего посла в Грузии Келли Дегнан. Которая, заметим, неоднократно подвергалась критике со стороны многих депутатов и ряда грузинских изданий.
О том, что решение принималось, как говорится, под горячую руку и наскоро, можно судить хотя бы по тому, что под запрет на въезд в Штаты попала, к примеру, 85-летняя мать одного из судей. В условиях грузинской действительности это выглядит как полный нонсенс, и способно вызвать лишь издевательскую усмешку. А заодно не без оснований заставить усомниться в искренности заботы инициаторов санкций о состоянии грузинского правосудия.
В "Мечте" убеждены – в данном случае санкции не только не способствуют снижению поляризации, но и ведут к ее углублению. Они вольно или невольно стали препятствием к выполнению одного из главных пунктов 12 рекомендаций Еврокомиссии. А значит, выросли как дополнительный серьезный барьер на пути Грузии к получению кандидатского статуса. Что может привести к дестабилизации.
Некоторые комментаторы разделяют это мнение, особенно наблюдая, как рьяно ухватилась за них оппозиция. Конечно, следует оговориться: в самом создании следственной комиссии нет, на первый взгляд, ничего предосудительного. Более того, подобные шаги полезны, создавая оппонентам дополнительную возможность для критической оценки решений и действий власти. Тем не менее, позитивная сторона способна проявиться при одном важном условии – если критика конструктивная и направлена во благо общества.
А намерения оппозиционных депутатов как раз-таки вызывают серьезные сомнения. Как считает тот же Рамаз Сакварелидзе, оппозиция придает всему характер перформансов, за которыми теряется истинная суть проблем. И, действительно, перипетии, развернувшиеся вокруг создания комиссии, стали напоминать своего рода абсурдный политический спектакль.
Интрига его в том, что по регламенту, чтобы предложение было принято, достаточно собрать 50 голосов народных избранников. Оппозиция располагает в парламенте нужным количеством депутатов. Но и правящее большинство действует строго в рамках регламента, просто не обеспечивая кворум, необходимый для проведения заседания.
По мнению политолога Вахтанга Дзабирадзе, "Мечта" прибегла к довольно незатейливому решению. Она выжидает момент, когда в зале не окажется 50 оппозиционных депутатов, чтобы при голосовании инициатива не прошла. Однако оппозиции каждый раз удается обеспечить их присутствие. В результате, работа парламента фактически парализована, хотя формально придраться не к чему.
Один из оппозиционеров, лидер "Гирчи" Яго Хвичия косвенно признал – дело вовсе не в комиссии. Он заявил, что следственная комиссия, даже не будучи создана, уже сделала свое дело – власть фактически подтвердила, что она заодно с судебным кланом. А бывший прокурор Майя Мцариашвили пошла еще дальше, намекнув на то, что власть опасается не только за подвергнутых санкциям судей. Ведь комиссия будет обладать полномочиями, позволяющими ей докопаться до чего угодно.
Впрочем, до чего именно докопаться, по-прежнему непонятно. Но поскольку рейтинг "Мечты" в последнее время понизился, видимо, подобные обвинения, по расчетам оппозиции, должны звучать более убедительно. К тому же, этому способствуют и некоторые непопулярные шаги, предпринятые правящей партией и, по меньшей мере, вызывающие удивление.
Довольно сомнительна и нынешняя ситуация. Затянувшись, она, как опасаются некоторые аналитики, способна привести к парламентскому кризису. Но что поделаешь, так уж сложились в Грузии правила борьбы на политическом татами.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.