Надежда Биниашвили: "Моя бабуля пережила блокаду Ленинграда. В 43-м родила моего отца. Рассказывала, что даже крысу было сложно найти оголодавшим людям. Всю свою жизнь резала кусочек черного хлеба на маленькие кубики и так ела. Для меня почему-то именно ее кусочки были самыми вкусными. Очень трепетно относилась к еде. После войны вся ее энергия уходила на то, чтобы в семье всегда было много еды и никто не голодал".
Людмила Нарикаева: "Мою бабушку, мамину маму, Губанову Веру война застала на Украине. В Александрии. Ей тогда было 14 лет, старшей сестре – 16 и меньшей – 13. Эвакуироваться они никуда не собирались. Прошел слух, что немцы мирное население не трогают. Кем был ее отец, она до последнего так и не узнала. Тогда даже в семье нельзя было говорить о работе. Папа по несколько месяцев отсутствовал дома, что наводило на мысли о работе за границей.
Украину очень быстро захватывали немцы… Что ни день, то новое село или город. Когда были на подступах к Александрии, к ним в дом пришли люди в военной форме и прабабушке приказали собрать документы и еду на три дня. Женщина начала причитать, что-де не поедут они никуда, никто их не тронет… Офицер достал пистолет и еще раз процедил: "Документы и еду на три дня или пристрелю на месте". Так в сопровождении они добрались до Днепра. "Там, – говорит бабушка, – я впервые увидела своего отца в форме полковника". Он нам помог сесть на баржу.
При переправе начался налет немецких самолетов. На бреющем полете расстреливали людей на барже. Паника. Вопли. "Тогда, – говорит бабушка, – я увидела, как Днепр был красным от крови". В панике потеряли меньшую сестру. Прабабушке дали полчаса на берегу поискать ее. Она, бедная, бегала, переворачивала трупы, ища потерянную дочь. Не нашла. Нашлась она намного позже. В азовском детдоме.
Через три дня их под конвоем привезли в Орхевский военный городок, где и сдали под расписку. Отец их погиб в 44-м в Польше.
Уже в Тбилиси бабушка оканчивает медицинские курсы, и ее отправляют в Туркмению. В кишлак, где все местное население называет ее "гиджиджик доктор" ("маленький доктор"). Год в Туркмении и опять в Тбилиси, в госпиталь (сейчас это школа рядом с гостиницей "Метехи"), где работала старшей операционной сестрой. Когда шли бои за Северный Кавказ, эшелоны с ранеными шли без передышки. По 4-5 суток не выходила из операционных.
Сразу после войны здесь было много пленных немцев, которые работали на строительстве. Время голодное было. После работы бабушка и ее сестра с матерью ходили поливать кукурузу за 10-15 км пешком. Участок им выдали около Куры. За счет кукурузной муки они и спасались, варили гоми (мамалыгу) или пекли мчади. После рабочего дня немецкие пленные ходили по поселку и пытались выменять ложку, вилку на кусок лепешки или хлеба. Чаще люди отказывали и прогоняли.
Каким будет Парад Победы 2021: репетиции парада в Москве >>>
Такой немец зашел и к бабушке в дом. Протягивает серебряную вилку и в обмен просит хлеб. Бабушка ему говорит: "Не дам, мол, ты, может, моего папу убил". Он на ломаном русском, бурно жестикулируя, начал объяснять, что он и повоевать не успел. Сразу на передовой сдался в плен, а не пойти нельзя было на войну – трибунал и расстрел. Бабушка пожалела его, вилку не взяла: мол, в другом доме выменяешь на хлеб и так отдала лепешку.
Моя бабушка в таком военном городке жила, где все эвакуированные были. В основном их родня, кто остался на родине, попали под расстрел. Люди обозленные были. У моей бабушки остались на родине тети и дяди с детьми. Всех расстреляли. "Последняя, – говорит, – двоюродная сестра спряталась в собачьей будке. И оттуда достали ее. Соседи после им писали, рассказывали… Возвращаться было некуда и не к кому. Так и остались здесь, в Грузии".
Со мной в прошлом году случай был. Я увидела за неделю до 9 Мая деда во сне. Я не помню его в живую. Маленькая была. Знала, что на "катюшах" служил на Втором белорусском фронте. А тут во сне, как будто наколка у него на руке была. На самом деле их не было, конечно. И по наколке читаю: "Четвертая мотострелковая бригада". Я спрашиваю у мамы номер бригады. Она не знает. На 9 Мая зашла на официальный сайт архивов военных лет. Нашла боевой путь деда, его награды. И, что самое удивительное, там было написано: "Четвертая мотострелковая бригада".
Лиза Ломидзе: "Мой папа Ломидзе Тенгиз Иванович говорил, что фильмы – вранье. Все было гораздо страшнее и грязнее. И тоже до Берлина дошел. А историй есть куча.
Папа был летчиком. Были такие американские бомбардировщики "Бостон-2". В одном бою погиб весь экипаж. Самолет горел, ему пришлось перелезать через убитых товарищей и прыгать с парашютом. Он-то прыгнул и спасся. Но когда пришел в свою часть, весь чуб на голове был седой. И еще его ранили в ногу во время прыжка. Ему было 19 лет. Младше, чем мой сын сейчас.
После ранения он возвращался в свою часть. Эшелон задержали, и пока стояли, попутчица пригласила их к себе домой. Отец ее был священник. Папа был некрещеный. Этот священник сказал, что обязан прочесть молитвы, чтобы их оберечь. В результате они отстали от эшелона и опоздали в часть. А те, кто полетели вместо них, погибли.
Его еще раз ранили при взятии Новороссийска. Но после ранения он вернулся в часть и второй раз за участие получил орден "За отвагу". Но судьба его хранила. Он был единственный сын и вернулся с фронта. С орденами и медалями.
Много еще чего есть и веселого тоже. Молодость брала свое. Удивительно, когда читаю его письма, война глазами мальчика фактически. Он как будто говорит оттуда со мной. Одно письмо заканчивается так: "Раздалась команда: "По машинам!" Вернусь или нет, не знаю…" А в одном пишет, что жаль, что не сбил столько, сколько хотел. Война закончилась. Мальчишка.
Отец ездил в составе делегации из Грузии, которая привезла останки для захоронения в парке Победы из Керчи. Там полегла целая грузинская дивизия. Он был кинооператором в мирной жизни. Папа ездил в Керчь, оттуда привезли прах погибших. Там весь полуостров пропитан кровью. Фотографии костей видела, когда папа приехал оттуда.
Если вы знаете фильм про "Мзиури", ансамбль, их путешествие на теплоходе, там есть эпизод, где они возлагают цветы к памятнику Неизвестного Солдата. Не просто так там этот эпизод именно в Крыму. Отец никогда не ходил на парад. Он ходил к своему однополчанину Абазадзе, тот был их командиром. И они просто вместе поминали и вспоминали. А когда он умер, папа плакал".
Ната Шубладзе: "Мой дедушка ушел на фронт сразу после окончания мединститута. Попал в плен, был в лагере, бежал оттуда, попал в брянские леса к партизанам и до конца войны был там. Он был врачом отряда. У них не было ни одного случая брюшного тифа, потому что дед придумал очень изящный способ очищать одежду от вшей-переносчиков. Одежду клали в большие лесные муравейники, и муравьи сжирали всех вшей.
В Тбилиси в парке Ваке будет высажено около трех тысяч деревьев и 12 тысяч кустарников >>>
Когда партизаны планировали диверсию, его всегда брали с собой переодетого в форму немецкого лейтенанта, так как он прекрасно владел немецким. Так, однажды, они подорвали склад боеприпасов, просто завезли туда взрывчатку и сгрузили. Так и воевал там, что его наградили орденом".
Ирина Николеишвили: "Папа убежал на фронт, когда ему было 17 лет. Воевал, 2-й Белорусский, разведрота, брал "языка", но рассказывать не любил, все время отмахивался: "Ничего интересного. Убивали, умирали – ничего интересного". Низкий им всем поклон за мирное небо! Папа на фото внизу справа, фото сделано в Германии, 1945 год. Разведчики.
Хочу еще написать про маму. Ей было в 1941-м всего 14 лет, когда началась война. И она, чтобы пойти работать на фронт, прибавила себе два года. Работала на фабрике "Исани", там шили обувь для бойцов. Тогда немцы три раза бросали фугасные бомбы на Тбилиси. А так как 31-й завод был военным объектом, бросали именно туда. Было военное положение, и на фабрике назначили дежурство на крыше, чтоб тушить фугаски, мама была в том числе. И по какой-то причине в тот момент ее не было, когда немцы сбросили фугаску. Маме грозил трибунал, спас ее директор фабрики. Проработала мама на этой фабрике 44 года, за одним станком. Получала медали".
Ольга Тезкан: "Мой дедушка был с Днепра. Сразу после школы его направили на ускоренные летные курсы, а потом на войну. Он был морским летчиком. Очень скоро самолет подбили. Когда прыгал с парашютом, прорешетили ноги. Полз до своих, пока не подобрали. В тбилисском госпитале одну ногу пришлось отрезать. Там он и познакомился с моей бабушкой.
Они поженились, в 43-м родилась тетя. Потом ему поставили протез, и в декабре 44-го он ушел обратно на фронт. В марте 45-го родилась мама, а в апреле пришла весть, что он пропал без вести. Так он и не вернулся, ему было всего 22. А бабушка больше не вышла замуж, оставшись вдовой в 20 лет. Он рассказывал бабушке, что во время вылетов в наушниках стоял сплошной крик и мат, и он тоже кричал от страха, потому что вокруг летали опытные немецкие асы, а они только сели за штурвал".
Тамара К.: "У меня есть история о моей прабабушке Тамаре (в честь нее меня назвали). Военное время, мой прадед уходит на фронт. На тот момент у них было уже двое детей, две девочки. Прадед одно время писал, но потом письма перестали приходить. И через какое-то время бабушке приходит письмо о том, что прадед пропал без вести.
Ветеран ВОВ за штурвалом Су-34: тренажер дополненной реальности >>>
Тамара горевала, так как было трудно жить, да еще и с двумя детьми. И вот она повстречала русского офицера, который в нее влюбился и почти сразу предложил руку и сердце. Она долго не думала, так как детей надо было кормить и растить, и им нужен был отец. Они были счастливы, он полюбил ее детей, как своих, и вскоре Тамара родила ему сначала мальчика, ну а потом и девочку. И вот большая семья жила неплохо, он работал, она тоже, старшие сестры присматривали за младшими, и, несмотря на военное время, все было хорошо.
Прошло время, война закончилась, детки подросли. И вот как-то прабабушка берет детей и собирается к родственникам в гости. Уходя, оставляет мужа одного дома. Ушла. Стук в дверь. Прадед открывает: в дверях стоит высокий незнакомый ему мужчина и говорит: "Здравствуйте! Кто вы такой? И где Тамара?" – "Здравствуйте! Тамары нет дома, а я хозяин этой квартиры и муж Тамары – Алексей". – "Что значит муж?! Это я муж Тамары – Георгий…" Оба стояли в оцепенении некоторое время, пока Алексей не пригласил Георгия домой.
Алексей знал историю Георгия, что тот ушел на фронт и пропал, поэтому, как военный военному, предложил сесть за стол, достал закуски и выпивку, и они начали вспоминать военное прошлое. Георгий рассказывал, что попал в плен, где его пытали, и он потерял память. Их спасли в конце войны, и он еще долго не мог ничего вспомнить, но как только память вернулась, он тут же решил вернуться в семью. Что уж тут поделаешь, жизнь… Так и прошло несколько часов в разговорах.
В Грузии умер самый пожилой ветеран ВОВ >>>
И вот возвращается Тамара. Открывая дверь своим ключом, она слышит голоса, которые доносятся из кухни, и чуть было не упала в обморок, ведь оба голоса были ей знакомы. А один особенно, до боли. Представьте ее лицо, когда она прошла на кухню. Она увидела, как ее пропавший без вести муж сидит за столом с нынешним и пьет. Она в слезы, он тоже, особенно когда увидел детей. В общем, после долгого разговора Георгий уходит, оставляя семью в руках Алексея, так как по-другому нельзя было уже и ничего не вернешь. Он уехал в Ахалцихе, но очень часто гостил у них, навещал детей и помогал им всячески. Вот такая вот история".
Сюзи Бетиксимер: "Я с маминой стороны немка, дед Бетиксимер (Bettiximer), бабушка Мюллер (Muller). Мой дед погиб под Сталинградом... У немецкого дедушки и бабушки тяжелая история. В 37-м они приехали на родину Сталина (из Оренбурга), их раскулачили... Он с 11 детьми приехал в Тбилиси, где их, немцев, расселили в Дидубе, мама самая младшая была... Война началась, репрессии, их посадили в вагоны и на Урал в лагеря. Двоих младших девочек он попросил спрятать в одной грузинской семье, одна из них моя мама была. Он держал связь, конечно же, с детьми. Кто выжил, все перебрались в Германию, а моя мама вышла здесь замуж и осталась. Очень много пережила моя немецкая семья, но была война... Мой отец год был на фронте, ранение, затем на заводе в Тбилиси до конца войны выпускал оружие".
Читатели Sputnik Грузия недовольны майскими выходными >>>
Мака Джаниашвили: "У меня был супердедушка... Он прошел от Тбилиси до Берлина. Обратно, когда все умные люди везли трофеи из Европы, он привез кучу фотографий о своих амурных похождениях. От Хельги в Германии до Ханны в Польше. Моего дедушку звали Агабеков Левон, он мтацминдский парень. Красавец и покоритель женских сердец. Умер молодой, имел официально трех жен и четверых детей. Из них в живых осталась только моя мама. Дедушка был душей компании и заводилой".
Анатолий Колода: "В 43-м, когда немцы отступали из Харьковской области было несколько случаев. Когда немцы уходили из села, мотоциклист с факелом объезжал деревню и поджигал дома под соломенной крышей. Бабушка стояла с четырьмя детьми на улице. Немец подъехал, посмотрел и поджег только сарай.
А моей мамы отец был освобожден от армии, у него был врожденный порок сердца. А в 43-м наши погнали немца в сторону Полтавы, а немец перегруппировался и наступал. Так наши брали всех подряд и без оружия пускали против немца – винтовка, мол, на троих, остальное в бою добудете. А немец как попер, в чистом поле лежали наши, в снегу. Дед мой без оружия, притворился мертвым. Немцы ходили достреливали недобитых. А дед лежал сутки в снегу, не шевелясь, и остался жив. Потом плоскогубцами дома отрывал отмороженные пальцы на ногах".
Старейшему ветерану Грузии исполнилось 106 лет >>>
Светлана Федорова: "Мои оба дедушки прошли всю войну, у обоих были награды. Я просила их рассказать о войне. Но они не хотели говорить на эту тему. Мол, внученька, война – это дело страшное, не для детских ушей... Прожили долгую и честную жизнь в труде и любви к людям!
А бабушка была в эвакуации из Беларуси в Сибири, работала трактористом в колхозе, держала скот и огород. Двоих детей сберегла и всем, кто голодал в эвакуации, помогала продуктами. Вечная память Вам, Степан и Мария Федоровы, и Сергей и Анна Шлюевы".
Тамара Пелюх: "Наш дом был на окраине города, там жила еще молодая моя бабушка с детьми. Рядом, возле дороги, была колонка и бабушка послала младшего сына Йозефа принести ведро воды. А мимо проезжали машины с немцами, они покидали в спешке наш город. Это был 44-й год.
Одна машина притормозила, спрыгнул немец, схватил мальчишку с ведром, закинул в машину. Соседи кричали, бабушка выскочила, плачет, бежит вслед, а там в машине хохочут... И все! Где он, что с ним было? Только память и боль от утраты нашего маленького Йозефа, которого я никогда не видела..."
Наталья Гвелесиани: "Моя бабушка – тогда молодая женщина с двухгодовалым ребенком – была беременна. А в это время в украинский город Запорожье, где был знаменитый Днепрогэс, и где она жила с мужем (который находился в эвакуации вместе с заводом военного назначения) вошли немцы. Как раз в то время, когда она лежала после родов в роддоме.
Как рассказывала бабушка, вдруг вбежала санитарка и закричала: "Немцы, немцы в роддоме!.. Скорей расхватывайте детей. Любых!.. Хватайте, кого сможете и бегите!" Но бабушка решила искать свою новорожденную дочь, отыскала ее и выбралась все-таки с нею.
Так родилась моя тетя, которая была немного старше моей мамы. А сама мама родилась уже после Победы, в 1945 году, когда вернулся из эвакуации дед.
Кстати, немцы в том роддоме не бесчинствовали – просто пришли и ушли. Так что паника была напрасна. Они приходили потом и в дом, хотели найти кого-то, кого можно угнать на работы в Германию. Но бабушка спряталась за диван. Причем, с двумя детьми младенческого возраста, которые могли выдать ее своими криками или движениями. Но каким-то образом не выдали. И немцы ушли.
Одна с двумя малолетними детьми на руках – так она жила до освобождения своего города. Хорошо еще, что дом был частный и можно было питаться плодами сада и огорода. У бабушки были братья и сестры. Сестру ее таки угнали в Германию. Но она выжила и потом вернулась в СССР. И между прочим была очень верующим человеком, всю жизнь ходила в церковь. Но при этом не подпала под репрессии.
Два брата – Иван и Петр – погибли на фронте. Один из них лейтенантом, не то танкистом, не то летчиком. Еще один брат попал в плен, но выжил и вернулся. Итогом всех этих треволнений стал сахарный диабет, которым потом заболела бабушка.
А прабабушка – мать этой бабушки – прожила очень долгую жизнь, больше 90 лет. И каждый день ходила на дорогу в своей деревне высматривать, не идут ли с войны ее сыны, на которых пришла похоронка. Все надеялась – может произошла ошибка".
Подписывайтесь на видео-новости из Грузии на нашем YouTube-канале.
